Близняшки от босса. Сердце пополам
Шрифт:
— Я говорил вам тогда, повторю сейчас, — четко выделяет каждое слово. — Шансы вышей супруги на зачатие были ничтожно малы. Врожденная патология и нарушение гормонального фона не позволяли ей забеременеть естественным путем. Терапия и другие методы не принесли никаких результатов. Поэтому единственным выходом могло стать ЭКО. Но не стопроцентным. Я намеренно рекомендовал вам клинику в Германии. И врача, которого знаю лично. Вы, в свою очередь, все договоры пропустили через своих юристов, — упрекает меня в недоверчивости. Но он прав: бумаги были в порядке. — Дело не только в специалистах и оборудовании,
— Что вы имеете ввиду? — напрягаюсь я. — Говорите прямо.
— У нас со Светланой Григорьевной всегда были напряженные отношения. Я не разделяю ее… кхм… методов, — продолжает юлить, но я не выдерживаю и бью кулаком по столу так, что дерево жалобно скрипит. — Вы не там ищете, Вадим Дмитриевич. Советую вам проверить отделение, которым заведует ваша теща. А заодно все ее связи в медицинской сфере.
— Не беспокойтесь, я залезу в любой, даже самый дальний и темный угол. И проверю каждого, — рычу я, но зерно сомнения Абрамов все-таки посеял в моей душе. — В том числе и вашу «кристально чистую» немецкую клинику, — издевательски цежу. — Пожалуй, с нее и начну, пока вы не успели предупредить коллегу-мошенника, — поднимаюсь с места.
— Не спешите обвинять, не разобравшись, — следует моему примеру репродуктолог.
Мы оказываемся друг напротив друга, на одном уровне, но он смело выдерживает мой испепеляющий взгляд.
Моя профессия наложила свой отпечаток — и я вижу людей насквозь. Странно, но Абрамов ведет себя так, будто действительно верит в собственную невиновность. Что касается тещи… Светлана Григорьевна тогда, два года назад, отчаянно настаивала на смене репродуктолога и была против ЭКО в Германии. Собственно, ее недовольство отчасти и повлияло на мой выбор. Ведь я все сделал вопреки ее «ценному мнению». Однако где-то ошибся…
— Проверка пройдет в полном объеме, — не отступаю я.
— И ничего противозаконного у меня не обнаружит, — твердо стоит на своем врач.
Наше противостояние, от которого искрит в воздухе, прерывает один из сотрудников компетентных органов.
— Вадим Дмитриевич, — мужчина окликает меня, а потом внимание на Абрамова переводит. Намекает, что пришла очередь главного.
— Не буду вам мешать, — хмыкаю и направляюсь к выходу.
Поравнявшись с проверяющим, тихо бросаю:
— Отправьте коллег в родильное отделение, — именно там работает заведующей моя бывшая теща. — А здесь… — кошусь на Валентина Александровича, — …будьте вежливее.
И шагаю прочь.
Доверяй, но проверяй. Таков мой девиз по жизни. Поэтому репродуктолога, несмотря на зародившиеся во мне сомнения, потрясут по всем статьям. А я… все-таки наведаюсь в немецкую клинику и лично побеседую с доктором Вебером. Мне нужна очная ставка, чтобы убедиться в его «честности»…
— Булочки, ну-ка помирились немедленно, — доносится из холла притворно строгий голос Снежаны, стоит мне открыть дверь. — Целый день игрушки друг у друга забираете. Делиться нужно!
Переступаю порог
Нервный день, разборки в клинике, совещание с замминистра, под занавес которого я все-таки успел, стычка с Тумановым, что не преминул сунуть свой длинный нос в чужие дела, пробки по дороге домой — все вдруг становится неважным.
Для меня сейчас существуют только крохотные девчушки — мои дочки. И лучшая женщина, о которой можно только мечтать. Правда, чужая и отстраненная. Но в моем доме. И главное — сохранить эту шаткую идиллию.
Направляюсь в гостиную, где прямо на полу, на пушистом ковре с длинным ворсом, расположились мои девочки. Услышав шаги, Снежана отвлекается от малышек и поднимает голову. Невольно любуюсь ею: свежая, красивая и непривычно счастливая. Лицо не испорчено грубым макияжем, волосы после Алиных шалостей предусмотрительно убраны наверх, зато такая прическа открывает вид на тонкую длинную шею. Футболка сползла с одного плеча, оголив острую ключицу.
— Привет, — произносит Снежана одними губами и чуть уголки приподнимает.
После утреннего обжигающе-болезненного холода, что проскользнул между нами, мне и этого достаточно.
Ответить не успеваю, потому что дальше… Происходит какая-то вакханалия.
Завидев меня, малышки подскакиваю на ноги и бросаются врассыпную. Аля, обрадовавшись моему возвращению, мчится ко мне. Рита наоборот со всех ног неуклюже бежит прочь. Они делают круг — и в какой-то момент сталкиваются друг с другом. Ойкнув, падают попами на ковер. И в доли секунды весь дом заполняется обиженным воем.
Стиснув зубы, я не глядя оставляю торт, который купил по пути домой в той самой кондитерской, где мы пересеклись с «будущей помощницей» — в первый день рождения НАШИХ детей. Знал бы я тогда правду…
Отбросив воспоминания, иду к девочкам. Снежана оказывается проворнее. Подхватывает обеих малышек и на колени к себе усаживает, покачивая их.
— Тише, мои маленькие, все хорошо. И совсем не больно. Испугались? — уговаривает их Снежана, по макушкам поглаживая. Всхлипы затихают. Вот как у нее это получается? Я бы Алю полдня успокаивал. — Так, Алечка, беги к папочке, — постановляет она, а я застываю от ее нежного тона и ласковых слов.
Дочь топает ко мне. Улыбка расползается по заплаканному личику. Как быстро у детей меняются эмоции. Усмехаюсь Але в ответ и поднимаю ее, устраивая на локте. Сам же кошусь на свою новую, так неожиданно увеличившуюся, семью.
— Ритусь, что я тебе говорила? — обращается ко второй дочери Снежана, а потом шепчет ей что-то на ушко.
Игрушку в ручки вкладывает, ставит дочь на ноги и подталкивает ко мне. Та неуверенно мнется на месте, но потом все-таки приближается. Осторожно, с опаской и любопытством.
Приседаю медленно, не отпуская далеко Алю. Улыбаюсь Рите. А она мне фигурку какого-то животного протягивает. Беру машинально, не отводя глаз с дочери. Испугать боюсь. Больно, когда она плачет из-за меня. Но все же рискую ручку ей пожать. Вот так. По-деловому почти.
Благодарно смотрю на Снежану, но ловлю ее предупреждающий взгляд. Она намекает, чтобы я резких движений не делал и в охапку Риту не сгребал. Вовремя, будто чувствует мой настрой. Признаться, у меня возникло такое желание.