Близость
Шрифт:
— Нет, пожалуйста, только не в больницу! — подскакиваю с сидения и хватаю брата за руку — Андрей, умоляю тебя! Я не хочу! Я не смогу! Не смогу там, понимаешь?!
— Тихо, Катя, успокойся. — аккуратно берёт меня за плечи, едва касаясь, боясь причинить дополнительную боль. Всматривается в мои глаза и, судя по всему, улавливает в них панику и мольбу, потому что тяжело вздыхает и, повернув голову к водителю говорит — Антон, едем к дому.
Тут же расслабляюсь и опускаюсь на сидение. Моё тело болит и ноет, я до сих пор чувствую давление в тех частях тела, к которым прикасались насильники. В отчаянии закрываю лицо руками, не в силах сдержать слёз. Боже мой, я до сих пор не могу до конца осознать, что это произошло со мной. Это как чёртов страшный сон, всё кажется каким-то нереальным. Пытаюсь успокоить себя тем, что я хотя-бы не запомнила самого момента насилия. Если это вообще можно назвать успокоением. Господи, о чём я думаю?! Да это же вообще ничего не меняет! Они всё равно сделали это со мной.
Я изо всех сил стараюсь держаться, прячу заплаканное лицо в ладони, стараясь не выдать себя, но плечи всё равно непроизвольно трясёт, выдавая меня с потрохами. Андрей осторожно обнимает меня, притягивая к себе и плотнее запахивая на моей груди свою куртку. Он ничего не говорит, просто плотно прижимает к груди и осторожно поглаживает свободной рукой моё плечо.
Я на столько вымотана и истощена морально и физически, что сознание начинает предательски затуманиваться под мерное укачивание машины. Как бы я ни старалась держать глаза открытыми, веки непроизвольно закрываются, а тело расслабляется и обмякает.
Видимо, стресс вконец вымотал меня, потому что я чувствую себя настолько выжатой и слабой, что не хватает сил даже на то, чтобы открыть глаза, когда автомобиль, наконец, останавливается. Андрей осторожно подхватывает меня на руки и быстро вытаскивает из машины. Я не сопротивляюсь, просто утыкаюсь лицом в его рубашку, в надежде спрятаться там от всего мира. Он думает, что я сплю, потому что я по прежнему не открываю глаз, а моё тело полностью обмякло от слабости.
Где-то недалеко от нас слышу голос одного из наших спутников.
— Сокол, твою мать! Ты объяснишь мне, что происходит?! — голос мужчины низкий и грубый. Он явно раздражён. Мне становится страшно. Но я боюсь не его, не этого мужчину. А того, что сейчас Андрей всё им расскажет. Обо мне. О том, что со мной случилось. Господи, я не хочу. Я не переживу, если кто-то узнает. Хотя понимаю, что по моему внешнему виду и так очевидно, что произошло. И всё равно я не вынесу, если Андрей произнесёт это вслух.
— Не ори, блять, Игорь! — рычит на него брат, но очень тихо, словно сквозь зубы. Я понимаю, что он специально понижает голос, боясь меня разбудить — Не надо сейчас задавать вопросов. Езжайте с Антоном в лес… Там надо всё почистить. Потом позвонишь мне, доложишь. Здесь я дальше сам.
— Андрей… это то, о чём я думаю? — осторожно спрашивает мужчина.
— НЕТ, БЛЯТЬ, ЭТО НЕ ТО!!! — на этот раз брат не выдерживает и срывается на крик. От неожиданности я еле сдерживаюсь, чтобы не вздрогнуть и не выдать тем самым себя. На мгновение Андрей замолкает, после чего тяжело вздыхает и добавляет уже снова шёпотом — Просто поезжай в лес и замети следы. Не задавай сейчас вопросов.
Катя
Мне не хочется открывать глаза, не хочется, чтобы Андрей видел, что я не сплю, ведь тогда придётся разговаривать, обсуждать произошедшее. Как я могу говорить об этом? Мне невыносима даже мысль о том, что брат начнёт расспрашивать меня о чём-то. Поэтому я продолжаю лежать с закрытыми глазами на руках у Андрея, тратя последние капли сил на то, чтобы не дрожать и не выдать себя.
Поднявшись, наконец, на верхний этаж и достигнув спальни брата, он открывает дверь и укладывает меня на свою кровать. Осторожным движением руки убирает волосы с моего лица.
— Малышка, открой глаза. — тихо произносит. И я понимая, что больше оттягивать неизбежное у меня не получится, подчиняюсь его просьбе.
Мне хочется быть сильной, держаться, не выдавать своих эмоций, но слёзы сами начинают одна за другой скатываться по моим щекам, и буквально спустя мгновение превращаются в неконтролируемые рыдания. Брат опускается на кровать рядом со мной, подтягивает к себе и крепко прижимает к своей груди, гладит спину сквозь плотную ткань своей куртки.
— Тшшш… Катя, успокойся — тихо шепчет, уткнувшись лицом в мои волосы — с тобой не случилось ничего не поправимого, всё будет хорошо, моя девочка.
Эти его слова, словно шокером ударяют мне прямо в грудную клетку и я резко отстраняюсь, отталкивая Андрея от себя.
— Ничего не произошло? — я не узнаю собственный голос, словно кричу не я, а кто-то другой, не знакомый мне человек, но звук исходит из моего рта. — Ты шутишь? Ничего не поправимого не случилось? Они изнасиловали меня, Андрей! Я… я была девственницей… — последние слова произношу уже тихо, потеряв последние силы. Мне стыдно, стыдно на столько, что я не могу посмотреть брату в глаза. Я не понимаю, как он мог сказать такое. Неужели он не понимает, что значит для женщины надругательство над её телом. И почему считает, что не произошло ничего не поправимого? Думает, что раз я жила в детском доме, то секс для меня такое же обычное дело, как руку человеку пожать? От этих мыслей становится так мерзко, что я едва сдерживаю приступ тошноты.
— Катя посмотри на меня. — Андрей осторожно берёт меня за подбородок, вынуждаю поднять глаза. Как я ни пытаюсь сопротивляться, но он держит крепко, не причиняет боли, но не даёт выдернуть лицо из его рук, и я сдаюсь.
— Тебя никто не насиловал, ты меня поняла? — он говорит спокойно, но я чувствую стальные нотки в его голосе.
— Что… что ты такое говоришь? — я не понимаю, что он имеет ввиду, зачем несёт эту чушь, чего пытается добиться своей ложью. Железный голос Андрея пугает меня, я всё же выдираюсь из его захвата и, подобрав ноги под себя, отползаю от него как можно дальше к изголовью кровати. — Зачем… зачем ты врёшь сейчас? Я не понимаю… Ты же сам всё видел, ты был там…
— Катя, послушай меня… — брат пытается что-то мне сказать, но я со всей силы прижимаю руки к ушам, закрываю глаза и остервенело мотаю головой, не желая слушать весь этот бред. В следующую секунду чувствую, как его пальцы осторожно сжимают мои запястья, разводя их в стороны.
— Катя, они тебя не изнасиловали. Поверь мне, малышка. Неужели ты думаешь, что я стану тебя обманывать?
— Я не понимаю… — растерянно смотрю на Андрея, пытаясь считать с его лица хоть что-то.
— Всё хорошо, маленькая. Ничего не случилось, я успел вовремя. Ты мне веришь? — Андрей снова подаётся ближе и заглядывает в глаза, стараясь поймать мой взгляд. — Послушай меня внимательно, Катя. Если бы они успели что-то тебе сделать, ты бы это ощущала… там…
Очень медленно, но до меня начинает доходить, что он имеет ввиду. Я застываю на месте, старательно прислушиваясь к ощущениям. После борьбы с теми мужчинами и их ударов, я ощущаю боль практически везде, на всех участках тела, за которые они меня хватали, но с облегчением понимаю, что боли между ног я не испытываю.
— Посмотри под куртку, Катя, бельё по прежнему на тебе. Между твоих бёдер нет следов крови, поверь мне, я проверил это сразу же, как только убедился, что ты просто без сознания.