Блуда и МУДО
Шрифт:
Странно: раньше он бы просто ухмыльнулся, отвернулся и ушёл. Но сейчас у него внутри словно всё перекувыркнулось. Он вдруг почувствовал, что край: он больше не может торчать в этом говнище. Или глухой забор по периметру, чтобы никого вокруг не видеть, или, блядь, всех положить.
Моржов вытащил ПМ и, почти не целясь, шарахнул в борт катамарана. Простреленная гондола вмиг обмякла, лепёхой расползаясь по воде от груза. Эхо выстрела хлестнуло по прибрежным кустам, смахнуло с неба стрижей. Розка завизжала. Катамаран замолк. Подростки замерли, боясь пошевелиться.
– Живо причалили, недоёбки! – рявкнул Моржов. – Ну!
Подростки, невнятно ругаясь, схватили вёсла и загребли к берегу, не сводя с Моржова глаз.
– Боря, не надо! – закричала Розка. – Пусть плывут!…
Расшвыривая ногами воду, Моржов ринулся к катамарану и схватил его за какую-то верёвку.
– Кто у вас тут самый борзый? – рычал Моржов, стволом пистолета обводя притихших подростков. – Кто начальник?
– У нас там начальник… Сзади… – пробурчал один из подростков. – Чё ты, мужик, залупился-то…
Два других катамарана спешно гребли к остановленному. С них доносились какие-то угрожающие вопли.
Моржов опять бабахнул из пистолета над головами подростков и крикнул двум подплывающим катамаранам:
– Командира мне надо!
– Боря!… – умоляла с берега Розка.
С самого дальнего катамарана в воду спрыгнул дядька в тельняшке, в трусах и с армейским ремнём. Он мощно пошагал по воде к Моржову. На его ремне болтался увесистый нож в толстом чехле.
– В чём дело? – угрюмо спросил он издалека.
– Отойдём на берег, – предложил ему Моржов.
– Тут говори, – потребовал дядька, приближаясь.
– Пошли отойдём, – повторил Моржов. – Не бойся, я один.
Он повернулся и направился к берегу. Все три катамарана за его спиной сразу загомонили, обсуждая получившийся косяк.
– Сидите, блин, прижмитесь, дегенераты! – бросил дядька подросткам, бултыхая вслед за Моржовым.
– Ну чего тебе от них надо?… – жалобно налетела на Моржова Розка, но Моржов осторожно отодвинул её в сторону.
– И чего ты хотел? – с вызовом спросил Моржова дядька, подошедший сзади.
Моржов повернулся и почувствовал, что утыкается носом в стену. Он уже не хотел ничего. Раньше какие-то там матюки в свой адрес ни за что не остановили бы его, если он затевал важное дело. А сейчас ему было просто противно припахивать этих уродов с катамарана. Чтобы Розка, Милена, Сонечка видели их, слышали их базары?… Да ну на фиг. Лучше уж обойтись силами упырей…
– Дядька, извини… – Моржов озадаченно почесал в затылке рукоятью пистолета (чтобы дядька не забывал про ПМ). – Эти гондоны твои… Ничего уже не хочу. Плывите.
Дядька потоптался, явно расслабляясь. Он убедился, что Моржов один (женщина – не человек) и не агрессивен.
– У тебя с головой всё нормально, парень? – участливо спросил он. – А то со шпалером-то при такой голове надо аккуратнее…
– Извини, – повторил Моржов. – Всё, проехали. Иди давай.
Дядька ничего не ответил и пошёл к воде. Он осмотрел простреленный, сдувшийся катамаран, чего-то злобно объявил подросткам и уплюхал к своему судёнышку. Катамараны дружно оттолкнулись от мели, выбираясь на стрежень.
Моржов устало присел на пригорок, а Розка уселась рядом. Последний катамаран проплыл мимо, как колесница триумфатора.
– Что с тобой, Моржик? – ласково спросила Розка. – Ты какой-то нервный…
– Да не знаю, Розка… – тяжело ответил Моржов. – Не нервный я… а какой-то ответственный стал. Хотел как лучше… Обломался.
Возрастание моржовского чувства ответственности Розка, конечно, отнесла сугубо на свой счёт и благодарно прижалась грудью к моржовскому локтю.
– Да не бойся ты про завтра, – прошептала Розка и положила ладонь на пряжку моржовского ремня. – Хочешь, сейчас пластинку по второму разу прокрутим?
Хотеть-то Моржов хотел всегда, да не всегда мог. Он прикинул в уме продолжительность действия виагры и решил, что вполне укладывается в смету.
…Через час Розка и Моржов вышли из лесочка и по тропке пошли к Троельге через большую луговину вдоль берега Талки. Розка плелась вся разморённая и в общем уже мало чего соображала. На луговине вдали Моржов заметил полотняные пузыри туристических палаток и поднял бинокль.
– Я не я буду, если это не наши знакомые… – пробормотал он.
Действительно, в траве лежали три цветных катамарана и в ряд топырились купола десятка палаток. Вокруг сновали давешние подростки, причём многие – с сигаретами в зубах. Возле кучи дров дядька-руководитель разводил костёр.
Моржов и Розка шли мимо палаток. Подростки, узнавая Моржова, затихали. Моржов с изумлением смотрел на снаряжение этой группы – новенькое, импортное, яркое, удобное. Катамараны бананами, рюкзаки с понтами, палатки двойные и при тамбурах…
– Не разминуться нам сегодня, – сказал Моржов руководителю, который поднялся с корточек и недовольно глядел на него, сунув кулаки в карманы камуфляжных штанов. – Вы чего здесь встали?
– Ты же сам мне катамаран прострелил, – ответил дядька, не опуская настороженного взгляда. – Мне как дальше на дырявом плыть? Клеиться надо. Чем ты недоволен?
– Вон там, за подвесным мостом, – мой лагерь, – пояснил Моржов. – У меня там пионеры и женщины. Увижу рядом твоих ублюдков – застрелю.
– Стреляй, – согласился дядька. – А ты что, вожатый, что ли?
– Вроде этого, – кивнул Моржов. – А у тебя что за упиздни?
– От ментовки, – туманно ответил дядька.
– Ментовские дети?
– Не дети. Трудные подростки. Которые на учёте в детской комнате состоят. Их на лето из города вышибают, чтоб не воровали, не хулиганили. Ментура денег даёт на походы.