Боевая машина любви
Шрифт:
Это было и красиво, и в меру зловеще, но удивило Ларафа другое. А именно – золотые изображения двуострых секир на бархате, обтягивающем нагрудник, и на плаще, на левом плече.
На головах у офицеров были железные каски с длинными наносниками, доходившими до подбородка. На развитых полях железных касок покоились рыжие меховые шапочки-обманки без верха, увенчанные длинным соколиным пером.
Символ был весьма многозначителен, не понять его мог только человек, не знающий что такое Свод Равновесия. Имитация охотничьего
Офицеры были уже совсем близко. В одном из них Лараф узнал любовника Анагелы.
«Теперь точно конец. Не стрелой, так соломинкой», – подумал Лараф.
Не доезжая до Шоши и его свиты пятнадцати саженей, офицеры резко остановились. Они не проронили ни слова, не спешились, не обнажили мечей. Просто остановились и без всякого выражения на лицах поглядывали на пришельцев.
Как вести себя меж двух огней Лараф себе не представлял. Кто, что и зачем намерен предпринять – он не знал и подавно.
Телохранители чужеземцев напряглись. Все они, как один, впились взглядами в Шошу.
Шоша, похоже, тоже плохо представлял себе, за каким лядом эти офицеры на них пялятся. Но выкрикнуть что-то вроде «Доброго утра героям!» барон решительно полагал ниже своего достоинства.
Расплодили варанцы всякую мразь в изобилии – и четвероногую, и двуногую – а он, Шоша велиа Маш-Магарт, должен ей в ножки кланяться? Спросят подорожную – предъявит. Не спросят – три подсрачника вам в дорожку.
Вдруг Зверда, имени которой Лараф, конечно, не знал, легко и грациозно соскочила с коня и подошла к молодому чернокнижнику вплотную.
Она заглянула ему в глаза и тут Лараф к своему ужасу осознал, что видит перед собой не женщину, нет, а того самого медведя – надо полагать, медведицу! – которая снесла ему голову посреди знака Большой Работы в ночном лесу.
– Что такое, мой мальчик? Вам плохо? – заботливо спросила Зверда.
Она два раза легонько хлестнула Ларафа по щекам. Медведица подняла свою беспощадную лапу и разнесла череп чернокнижника вдребезги. Вместе с черепом исчезло и сознание.
– Нет, благодарю вас, – покачало головой ничейное тело, называвшееся «Ларафом окс Гашаллой». – Ваши предложения кажутся мне очень интересными. Думаю, мы можем ехать.
Один из телохранителей спешился и подвел Ларафу коня и помог ему подняться в седло. Их маленькая кавалькада тронулась, проехала мимо офицеров Свода и двинулась по направлению к Черемшаному Броду.
Офицеры Свода – по-прежнему сохраняя безмолвие – подождали, пока те отъедут на некоторое удаление. Затем любовник Анагелы извлек из седельного сарнода Зрак Истины и посмотрел фальмским проходимцам вслед. Ничего, ровным счетом ничего подозрительного!
Офицеры переглянулись и двинулись вслед за фальмскими паломниками.
Зверда, Шоша, Лараф и телохранители продвигались вперед, не оглядываясь. Зверда и Шоша понимали, что почетный эскорт офицеров Свода будет сопровождать их, пока они не покинут Староордосский уезд. А, возможно, и всю обратную дорогу до Пиннарина.
Это, однако, их мало заботило. У гнорра свои заботы, у них – свои.
Спустя некоторое время любовник Анагелы почти беззвучно подул в небольшой свисток с пятью трубочками, прытко перебирая пальцами и собирая разные ансамбли из прикрытых-открытых отверстий.
Через несколько коротких колоколов над головами фальмских пришельцев появился ворон. Он сделал пять кругов, неспешно снижаясь по спирали.
Зверда пристально посмотрела на птицу. «Ну и что ты намерен увидеть, друг мой?»
То, что ворон летает не просто так, она сообразила сразу. Впервые с момента пребывания в Варане Зверде стало не по себе. В самом деле, отвратительным местом оказался Староордосский уезд! Но пенять было не на кого – авантюра есть авантюра. Если уж ты на нее отважился, так изволь претерпевать.
Анагела, по-прежнему продолжавшая стоять на крыльце, тоже видела, как ворон кружит далеко над верхушками деревьев.
Анагела знала, что птицу зовут Пилин, что она умеет выносить своему хозяину конец каната из голубятни дома семейства Гашалла и, наверное, еще много чего умеет. Вот бы и долбанул пару раз в темечко проклятого Ларафа!
Но Пилин, описав еще пару-тройку кругов, скрылся из глаз. Анагела этого видеть не могла, но сомнений не было: ворон вернулся на плечо своего хозяина.
ГЛАВА 12. ПИСЬМО ОТ ЛАГХИ
«Все послания разделяются на три вида: любовные, дружеские и важные.»
Без особых приключений Эгин вышел из дворца и направился к «Обители блаженства».
Конечно, если бы не землетрясение, такой беспрецедентной наглости трюк едва ли сошел ему с рук. Но сейчас даже у караульных и офицеров Свода мозги растрескались и разладились от землетруса.
Тот же офицер, с усами до пупа, которого отчитывала ночью Овель возле теплицы, не узнал Эгина в новом щегольском наряде. Хотя Эгин прошел от него на расстоянии вытянутой руки – непростительный промах для того, кому вверена защита резиденции Сиятельной Княгини.
Матросы в «Обители блаженства» уже не чаяли увидеть Эгина живым. Тем более – не чаяли увидеть его с деньгами. Один Есмар сохранял непоколебимую веру в то, что Эгин вернется.
За те сутки, что Эгин отсутствовал, матросы умудрились проиграть в кости все бывшие при них деньги коридорному, передраться и помириться, напиться и опохмелиться дважды, отодрать служанку, которая приносила им вино, обозвать хозяина гостиницы «сракой», а также накоптить свечой на выбеленной стене два крепких словца.