Бог не Желает
Шрифт:
– Мило беседуешь с регулярами?
– спросил Дай, в широкой улыбке обнажив немногие уцелевшие зубы.
– Очень у вас милая беседа, - согласился Ори Громче, прочесывая бороду пальцами-сардельками.
Вам Хана попытался припомнить, когда эти двое разговаривали, произносили хоть слово. И не смог. На самом деле, он впервые услышал их голоса.
– Думаю, мы были взаимно любезны, Дай, - выдавил он.
– Ох, и мы такие любезные, - сказал Дай.
– Любезнее любезного, - сказал Ори Громче, положив руку на другое плечо.
Летунья смотрела на всё это с растущим недоумением.
– Думаю, - проскрипел Вам, - нам пора вернуться за стол.
– Уверен?
– Уверен?
"Боги, даже звучат одинаково" – Абсолютно.
– Даже не представишь нас?
– Даже не представишь нас?
– Ори Громче, Дай, Летунья, Тренд и Промашка. Вот, готово.
Словно два ловких танцора, тяжеловесы развернули Вама Хану - ноги едва зацепляли пол - и переместили к столу взвода.
– Что вы творите?
– шепнул Вам.
– Ты, может, и ходячая дурная примета, - сказал Дай.
– Но ты наша примета.
– Руки прочь, вот он о чем, - добавил Ори Громче.
– Трахнутые регуляры.
– Хм, гм, я чувствую, будто согрелся изнутри. Но только потому, что вы раздавили меня.
У стола тяжеловесы расступились, позволив Ваму рухнуть на стул. Ноги подогнулись сами.
– Знал, послать тебя было ошибкой, - сказал Глиняный Таз.
– Но идиот капрал решил...
– Следи за ртом, Глина, - прорычал Подтелега.
– Назовешь идиотом еще раз и будешь в докладе.
– Ладно, изложу иначе. Наш гений-капрал принял идиотское решение, но ох, мы сделали бы еще хуже.
– Что-то не вижу особой разницы.
– Кажется, я был кристально ясен. Сэр.
– Был бы, если бы не утоп в сарказме. Слишком мутный, чтобы быть искренним.
– Кулак взлетел, ударив Глину в левое ухо.
– Вот так лучше.
– Ой.
– Сэр.
– Ой, сэр.
– Вам Хана, выслушаем твой доклад.
Протянув руку за кружкой, Вам пожал плечами.
– Задницы.
– Вот человек, умеющий отдать доклад. Четко, по делу. Отлично, солдат. Кстати, за кем новый круг? За тобой, Глина.
– Никак... ой!
Капрал Лошадник оперся о стол, клонясь к сестрам.
– И какого хрена это было, а? Казалось, мы на миг от драчки.
Летунья выгнула шею, поднимая невинный взор.
– Морпехи такие грубияны, сэр.
– Мечтаешь, чтобы из нас выбили дерьмо, солдат?
– До такого не дошло бы, - сказала Промашка.
– Особенно после явления тех тяжелых, - вставил Тренд.
– То есть бедный дурачок между ними, казалось, скоро лишится костей. Очень странно.
– Это птичье дерьмо у тебя на куртке?
– Треклятые чайки, сэр. Целились метко, будто Локви Вайвелы.
– А если бы ты не выглядел поганым чаячьим гнездом, Тренд?
Тренд
Лошадник разогнулся со вздохом.
– Прекращайте быть идиотами, это приказ. Теперь они здесь и будем благодарны, местные лесные племена совсем отбились от рук. К тому же хорошие новости: нам выдали довольствие.
Трое солдат сели прямее.
– Но ваше пошло прямиком в сундук Сторпа.
Солдаты сгорбились.
– Она запросто может тебя убить, - сказал Омс.
Кустистые брови Бенжера взлетели.
– Водичка? Это же мелкий порез. К тому же она меня не пугает.
Омс откинулся в кресле, всматриваясь в Бенжера.
– Какие смехотворные слова.
– Ну если чуточку. Ладно, она устрашает, особенно когда смотрит на свой манер. Знаешь тот взгляд? Холодный, мертвый, пустой, неподвижный. Как будто смотришь в глаза треклятому крокодилу.
– Так исцели ее.
Бенжер подался вперед, крепко сжав кружку.
– Каждый клятый раз! Половина ее ран нанесены ею самой! Как-то видел, она роняла нож на ногу, лезвие прошило кожу и застряло в подошве. Знаете, как опасны колотые раны? Вообразите, неуклюжий ассасин - как она еще жива?
Они сидели вместе с Скажу-Нет, Скудно-Бедно и капралом Моррутом, и эти трое спорили о месте, выделенном взводу для постоя. Скажу-Нет и Скудно-Бедно малость поссорились, и теперь каждая желала себе отдельную комнату. Но таковых не хватало. Моррут уже объявил, что больше не желает готовить на всех, ведь его кулинарные усилия не ценят, и если Штырь получил самую большую комнату, будет разумно капралу выделить комнату вторую по величине и на том же этаже. Однако на нижнем этаже была лишь одна спальня, а в столовую и зал занесли немало вонючего снаряжения. Похоже, остатку взвода придется влезть в одну оставшуюся спальню. Тем хуже для остатка.
Омсу было всё равно. Он не думал, что будет проводить в доме бывшего рабовладельца много времени.
Бенжер смеялся на свой сдавленный манер: плечи скачут, рот широко открыт, глаза слезятся - и всё это без единого звука.
– Что такого смешного?
– спросил Омс.
– На нижнем этаже есть вторая спальня, - сказал тот так тихо, чтобы никто не слышал.
– Они просто не смогли найти дверь!
– И он засмеялся снова.
– Как думаешь, они уже гадают, куда ты всё время пропадаешь?
– Великая тайна, но это же я, Бенжер. А тебе я посоветую лечь между Скажу-Нет и Скудно-Бедно. Они скоро помирятся, сам знаешь. Вероятно, ночью. Кто знает, вдруг ты обнаружишь себя в середине чего-то необычайного!
– Вот Бенжер и явил нам свою темную сторону. Ух-ох, - добавил он, когда некая фигура возникла над Бенжером.
Безумно острый нож повис над левым ухом солдата.
– Я намереваюсь его отрезать, - объявила Водичка.
Все за столом замолчали. Бенжер уже не смеялся, глаза стали круглыми и дикими.