Бог не Желает

Эриксон Стивен

– Они наверняка кого-то выставили следить, - сказал Балк.
– На той старой башне.

– Думаете, знают?
– спросил Шугал.

– Нет. Просто подозрительны. Кого рекомендуете для работы ножом?

– Когда?

– Сегодня ночью. Сейчас. Они только встретились с солдатами гарнизона. Там не морская пехота, регуляры. Не успели понять друг друга. Мертвый морпех на башне - это мог сделать любой. Им будет труднее сладиться.

– Натравить морпехов на местных, - кивнула Спица.
– Мне нравится.

– Так кто?

– Почему

не я?
– сказала она.

Балк покачал головой.
– Не кто-то из моих. Ни ты, ни Шугал и даже Крик. Дайте того, кто сможет пройти к башне незаметно и достаточно умел, чтобы не сорвать дело.

Спица поглядела на Шугала, тот пожал плечами. Она сказала: - Думаю, Хлоп. Он наполовину коривиец.

Балк нахмурился.
– Один из лучших разведчиков. Опытен с ножом?

– Более чем, - сказал Шугал.
– У него есть какая-то лесная магия. И любит темноту, глаза как у кота.

– Хорошо. Пошлем его.

Хлоп неподвижно лежал в высокой траве почти у подножия башни. Улыбался, но это не было проблемой, ведь его потемневшие от бетеля зубы почти не блестели в темноте.

Под земной болью таился гнев. Даже ярость. Хлоп чуял ее в холодном воздухе ночи. Здесь сотни лет умирали, умирали и страдали. Щедрая пожива для него. Водовороты ненависти, плененные энергии кружатся в злобных ритмах. Земля была щедра, кипела жаром.

Ему пришлось долго подкрадываться к сторожевой башне - просто еще одна тень на земле; множество облаков заслоняло луну и он был почти уверен, что остался не замеченным. Капитан приказал разжечь главный костер и послал целый взвод присматривать за ним. Возможные лазутчики в лагере потеряют ночное зрение. Капитан был умен.

Он готовился убить очередного малазанина. Вплести новый узелок в волосы. Семь - отличное число, волшебное число. Духи будут восторгаться его удаче. Но шесть узелков в волосах заставляли нервничать. Шесть - дурное число. Шесть островов стоят на белой реке смерти, шесть искусов, кои душа должна победить на пути в Страну Ветвистых Рогов. Путаная Ведьма шестью сосцами кормит детей-демонов. Хлоп не любил число шесть.

Он слышал над головой тихое щебетание: ласточки в гнездах. Они не были рады чужой компании. Хлоп почти слышал сопение того дурня. Он пополз. Вокруг башни, в сочной траве, еще за угол, напротив зияющему входу. Медленно сел на корточки.

Деревянные скрипучие ступени и полы должны были стать проблемой, да и сухое гуано хрустит под ногой. Придется идти очень медленно.

Хлоп вытащил узкий длинный нож.

Каждый шаг был рассчитан, вес не перемещался, пока нога не встанет на прочное место. Он ощупывал ступени, пальцы искали глубоко вонзенные гвозди. Где они еще есть, там старое дерево не должно будет скрипеть.

Один шаг и остановка, баланс как у цапли в тростниках. Без единого треска и скрипа он оказался на первом этаже. Увидел следы сапог солдата, забравшегося наверх.

Земля молчит, даже страдая. У нее нет голоса, разве что ветер пронесется

между высокими деревами: скрип сучьев и гул качающихся стволов; но это лишь змеиное шипение, лишенное чувств. Листья болтают ерунду, не зная, сколь кратким будет сезон их жизни. А сгнившие и опавшие не издают звуков, кроме случайного сырого всхлипа. Там, где живут духи, в болотных омутах и пещерах, в ручьях и потоках, блестят немигающие глаза. Нет, за землю могут говорить лишь голоса ее обитателей.

Этой ночью и Хлоп скажет свое слово, ножом. Заточенное железное лезвие шепнет по горлу, и последует булькающий вздох потрясения.

Верхний этаж; голова его медленно поднялась над дырой люка, увидела фигуру человека, спящего почти у южного окна.

Ленивые, бесполезные малазане. Нужно ли бояться морпехов? Вот один, дурак, даже не очнувшийся.

Хлоп встал, быстро миновал три последние ступени и шагнул к окну, к спящему солдату.

Режущая боль по сторонам шеи. Мучительное давление на виски. Его вознесло на брызжущих потоках крови, дико мотнув, и в последние мгновения Хлоп увидел собственное безголовое тело - вот оно, валится набок. Он смотрел на перекошенную сцену, потом пол поднялся, встречая лоб, и он покатился, пока тьма не залила последние мысли.

Шесть было дурным числом.

Грубый пинок в бок пробудил Омса. Выругавшись, он вытащил нож и вскочил.

Аникс Фро стояла пред ним, моргая.
– Думала, ты мертв. Но ты спал. Спал! Сама не верю! Что, если они пошлют второго, если первый не вернулся? Даже в голову не пришло? Ах ты безмозглый, жалкий...

– Тише!
– зашипел Омс. Была поздняя ночь, когда перед зарей тьма кажется еще темнее, но Омс ощутил вонь крови и опустошенного кишечника. Он заметил короткий меч в руке Аникс, блеск железа казался струйкой дыма. На полу у треноги что-то горбилось.

– И что ты сделал с бедным ублюдком? Погляди на шею - ему оторвали голову!

Глаза привыкали, и Омс увидел голову там, где она указала - кожа ободрана, свисают сухожилия. Сощурился, изучая лицо.
– Тот коривийский лазутчик.

– Хлоп, - согласилась Аникс.
– Тот, за которым велела следить Водичка.

Он колебался. Паника нарастала в груди и кишках. Сердце тяжело билось о ребра.
– Думаю, меня заколдовали. Что-то меня вырубило.
– Он сделал шаг и шевельнул голову носком сапога, заставив качнуться.
– Этот урод.

– Бросил магию, да? До или после того, как ты ему оторвал голову?

– Явно до. Но я, должно быть, сопротивлялся, успев подскочить и...

– Оторвать голову. Своими тощими ручонками. Поняла.

– Точно. Я был в гневе, так?

– И он проделал весь путь наверх, не пробудив тебя? Хватит, Омс. Ты заснул. В дозоре. В старые дни за это полагалась казнь, а Штырь бережет старые обычаи. Ну, было приятно познакомиться.

Вложив нож в ножны, Омс присел и закрыл лицо руками.
– Было не так.