Бог в поисках человека
Шрифт:
в) Учительство
Учительское служение Церкви также находится по отношению к традиции во внутреннем напряжении, о котором только что шла речь. С одной стороны, {245} учительское служение само причастно истории традиции как достоянию, переданному Церкви; с другой стороны, задача церковного учительства всегда состояла в том, чтобы так изложить традицию в современном мире, чтобы в ней непосредственно данная действительность открывающего Себя Бога воспринималось «в слове». Это может совершиться только силою Св. Духа, как это выражено в ставшем «классическим» отрывке из Иринея Лионского:
«Проповедь Церкви – во всех отношениях неизменна и пребывает равной самой себе; она основывается на пророках, апостолах и всех учениках [Христовых]. … Эта проповедь есть содержание нашей веры: мы восприняли эту проповедь от Церкви и храним ее; и силою Духа Божия она постоянно обновляется как некое драгоценное содержимое в прекрасном сосуде и дает обновиться самому сосуду, в котором находится. […] Ведь где Церковь, там и Дух Божий; а где Дух Божий, там и Церковь, и всяческая благодать. Дух же есть истина» [690] .
690
Ириней Лионский, Adversus Haereses III, 24, 1.
Поэтому в первую очередь надлежит спросить: что скрывается под именем «Церковь»? Новый Завет учит, что Церковь следует «определять» исходя из действия Духа Божия. И, таким образом, вопрос о «часе ее рождения» может оставаться открытым: здесь можно
691
Ср. Kasper, Gott Jesu Christi 300: «Тринитарное исповедание веры выражает такую действительность, которою живет Церковь и каждый отдельный христианин и ради которой они и должны жить»; далее: R. Schnackenburg, Die Kirche im NT (QD 14). Freiburg i. Br. 1961. Он толкует «повеление крестить» на основании Еф 3, 10. «Язычники предусмотрены в плане Божественной экономии спасения; восприняв их в “тело Христово” Церковь впервые приняла свою целостную форму существования…» (51).
«Сущности Церкви принадлежит ее социальная структура в качестве иерархически выстроенного сообщества со своими службами и полномочиями, животворящий ее как некую душу Дух и (поскольку Церковь, как такая наделенная Духом община, должна засвидетельствовать себя исторически) проявление этих духовных даров вовне» [692] . Об этом необходимо было упомянуть, {245} дабы мы могли правильно учесть величайшее значение апостольской Церкви в аутентичном восприятии Откровения через Иисуса Христа «в Духе Святом, наставляющем на всякую истину». По той же причине в этом месте – в связи с сообщением Откровения в Церкви – необходимо также бросить взгляд на общину [учеников Христовых] после Пасхи. Здесь не только устанавливается фундаментальное положение о том, что «successio и traditio суть собственные измерения передачи Откровения в Церкви» [693] . – Сверх того Новый Завет разъясняет, что всякое призвание апостолов и учеников Иисусом включает в себя некое особое служение в общине и для общины верных – Церкви Иисуса Христа (ср. Мф 16, 18). Поэтому индивидуальное и однократное остается как постоянно значимый фундамент в истоке Церкви – «уникальность собрания апостолов и неповторимость задачи, послужившей основанию их Церкви. […] Однократность и неповторимость объединяет апостолов в силу их особой роли в качестве связующего звена между историческим событием пришествия Христа и верующим человечеством. Божественное ручательство простирается при этом и на личную безошибочность апостолов и равно на внедрение откровения во всей его полноте в церковную общину. Первый церковный период носит, тем самым, нормативный характер для послеапостольской Церкви» [694] . Уже в этот первый период упомянутая однократность и неповторимость апостольского служения была положена в основание преемственности пастырского служения предстоятелей церковных общин. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже во времена отцов для Церкви, как совокупности верующих, устанавливали «предстоятелей», но не для того, чтобы обеспечить нужную правовую структуру Церкви, а в качестве образцов, которые – поскольку они интегрированы в своем образе жизни и благочестии в «тело Христово» – следует понимать именно в перспективе этого членства в Церкви. Мы не оспариваем при этом того факта, что помимо строгого разграничения личной жизни и публичного служения, которое всячески подчеркивалось в ходе реформаторских дискуссий, уже из Писания явствует, что наряду с общим священством (ср. 1 Петр 2, 5–10) была воспринята как данность и церковная служебная иерархия. Эта иерархия «в апостольском наследии выполняла определенное назначение и была наделена соответствующим авторитетом или соответствующими полномочиями, дабы сохранить апостольское сокровище Благовестия и изъяснить его в соответствии с истиной» [695] . Это свидетельствует об особой укорененности церковных чинов в Св. Духе.
692
K. Rahner, Das Dynamische in der Kirche (QD 5). Freiburg i. Br. 1958, 38.
693
H. D"oring, Grundriss der Ekklesiologie. Darmstadt 1986, 234.
694
Ebd.
695
Congar, Tradition und Kirche 61.
В противном случае могло бы случиться, что мера человеческого заблуждения превзойдет истину Божию, институциональная церковь отпадет от Бога {247} и отделит себя от Его благодати. В этом случае она запятнала бы себя разрывом союза, каковой как новый и вечный Завет, скрепленный кровью Иисуса Христа, празднуется в Евхаристии, образующей сердцевину Церкви. Она не была бы тогда Церковью последних времен, которую не одолеют врата адовы. Она не была бы всем этим «как зримая, иерархически выстроенная Церковь апостолов, Церковь призванная и преемственная, Церковь служения и писанного слова, Церковь действительно осуществляемых таинств, Церковь Слова, ставшего плотью» [696] .
696
Rahner, Das Dynamische in der Kirche.
Поскольку Церковь имеет своим основанием деяния апостолов и их никогда не теряющую своей значимости миссию, а потому является некоей исторической величиной, присутствие Духа Божия должно быть завещано церковному служению как непреложное достояние, дабы Церковь оставалась местом благодатного опыта. «Апостолам и их преемникам – тем, кто вышел из их среды в ходе истории, – сказано, таким образом, что Господь пребудет с ними во все дни до конца» [697] .
«Правильное» исполнение церковных обязанностей проистекает не из некоего внутреннего момента церковного служения, а из помощи Духа Божия. Поэтому и в traditio можно увидеть харизматическую составляющую служения, хотя при этом нельзя безудержно декларировать, будто все церковные высказывания и решения определены Св. Духом и что харизма локализована только в церковном служении. Поэтому церковное служение благодаря действию Духа Божия является – в силу осуществления учительских обязанностей – носителем традиции, каковая как traditio apostolica немыслима без действия Духа. Благороднейшая задача иерархического служения состоит в том, чтобы сохранять дарованное в Писании и передаваемое от поколения к поколению слово Божие. «Поэтому учительство Церкви исполняет свою задачу прежде всего в определении веры и установлении языковой игры, которая впервые становится возможной благодаря единству коммуникативного сообщества. Но именно поэтому оно по-прежнему определяется в своей сути как {248} пастырское служение. Пастырское и учительское служение суть два аспекта одной задачи. И они сходятся вместе тогда и только тогда, когда определение веры в свою очередь таково, что оно не подавляет свободу и остается открытым, а это означает также – учит в соответствии с традицией, что внутреннее напряжение, определяющее каждую эпоху церковной истории, остается в силе и для сегодняшнего дня» [698] .
697
Там же. Карл Ранер продолжает:
«Не то чтобы люди в исполнении своих обязанностей в Церкви не могли бы сами по себе восстать против Духа Христова и извратить его, не то чтобы Церковь, постольку, поскольку она как таковая построена людьми, т. е. грешниками, не была бы способна превратиться в синагогу антихриста. Но поскольку благодать Божия заповедана человеку не только как возможность, но – в Церкви – как благодать победоносная, признанная по сравнению с грехом сильнейшею, Богом и только Им с самого начала надежно установлено, что служение Церкви не будет превращено человеком в оружие против Бога в собственном и сущностном употреблении (даже если это было бы возможно). И поэтому служение в Церкви само по себе есть нечто харизматическое, коль скоро мы понимаем под харизматическим нечто такое, что противопоставлено чисто институциональному, управляемому людьми, просчитываемому, схватываемому в законах и нормах.
698
W. Beinert, Theologie – Tradition – Kirchliches Lehramt. In: Ders., Vom Finden und Verk"unden der Wahrheit in der Kirche. Под ред. G. Kraus, Freiburg. i. Br. 1993, 234–246, здесь 245.
II Ватиканский Собор обосновывает это в Dei Verbum следующим образом: «Священное Писание есть Слово Божие, так как оно записано под вдохновением Духа Божия; а Слово Божие, вверенное Христом Господом и Святым Духом Апостолам, в целости препоручается Священным Преданием их преемникам, чтобы они, озаренные Духом Истины, своею проповедью верно его хранили, излагали и распространяли» [699] . И поэтому, как разъясняет Собор далее, «обязанность аутентичного истолкования письменного и переданного Слова Божия была вверена одному лишь живому Учительству Церкви, власть которого осуществляется во имя Иисуса Христа» [700] . Эту обязанность церковное учительство исполняет лишь постольку, поскольку оно «не превосходит Слова Божия, а служит ему, уча только тому, что было передано» [701] . Поскольку же Собор сверх того подчеркивает, «что Священное Предание, Священное Писание и Учительство Церкви по премудрому замыслу Божию так связаны и соединены между собою, что без одного нет и другого, и все они вместе – каждое по-своему под действием Святого Духа – успешно способствуют спасению душ» [702] , то здесь особенно важным становится разъяснение, указывающее, на что конкретно ориентировано учительское служение Церкви, ведь «в силу Божественного поручения и при содействии Святого Духа оно благочестиво внимает слову, свято хранит, верно излагает его и черпает в этом едином залоге веры все то, чему оно предлагает верить как богооткровенному» [703] . В прошлом многие богословы уклонились от содержательного разъяснения этого вопроса, поскольку они отождествляли «традицию» и «учение», которым должна заниматься Церковь, осуществляя свою учительскую обязанность. Такая богословская позиция не только не позволяет ставить вопрос о духовности (спиритуальности), которая здесь явно обнаруживается; такое отождествление не смогло решить проблемы языка богословия, не сумело оно и принять в расчет то обстоятельство, что в отношении традиции богословию также отводится определенная роль. {249}
699
DV 9, здесь сформулировано Собором без специальной ссылки на специфическую задачу богословия, а также sensus fidelium.
700
DV 10.
701
Ebd.
702
Ebd.
703
Ebd, ср. ККК № 86.
г) Богословие
В осмыслении традиции и роли ее носителей изложение позиции в отношении учительства Церкви и присущей ему уникальной значимости для сохранения «истины» христианского Символа Веры должно быть дополнено размышлениями о смысле веры верующих. При этом мы не должны упустить из виду необходимость дальнейших богословских и экклезиологических разъяснений, в первую очередь, – в связи с высказываниями I и II Ватиканских Соборов. Это относится к взаимосвязи между церковным учительством и народом Божиим, каковой в своей совокупности «не может заблуждаться в вере» [704] . Но не в меньшей степени это относится и к научному богословию и его собственной значимости для всей Церкви и для ее учительского служения. Этой теме посвящены дальнейшие разъяснения, ограниченные, впрочем, вопросом о значении богословия для церковной традиции. Правда ли, что богословие тоже можно причислить к ее «носителям»?
704
LG 12; подробнее об этом см. С. II. 3 г).
Бросается в глаза, что (научное) богословие, если и подчинено чему-то, то – «традициям» (преданиям), и стало быть, особым формам выражения, взятым из апостольского предания [705] , но, когда говорят собственно о traditio Церкви и ее носителях речь о богословии обычно не заходит [706] . Между тем, стоит бросить взгляд на историю богословия и историю догматов, и сразу же становится ясно, что оценка здесь должна быть иной. Несмотря на то, что первое тысячелетие христианской эры, как в отношении самих понятий для «учительства» и «богословия», так и в отношении их содержательного наполнения, только наметило их определенные контуры [707] , а второе тысячелетие в этом отношении заодно с фиксацией этих понятий как бы «восполнило» их дальнейшим содержанием, невозможно оспаривать тот факт, что богословская рефлексия уже со времен ранней Церкви носила конституирующий характер для христианского Символа веры. И самое позднее в III в. возникает богословие, которое следует именовать самостоятельным «и, вероятно, также научным» [708] . Обозначаемое как «рефлексия, спекуляция и систематика… оно представляет собой интеллектуальное созерцание… “перихорестическое” единство размышления над верой и возвещения веры» [709] . {250}
705
См. ККК, № 83.
706
Даже у Конгара, Tradition und Kirche 134ff., под заголовком «Свидетели традиции» говориться только об отцах Церкви, а не о научном богословии.
707
См. M. Seckler, Kirchliches Lehramt und theologische Wissenschaft. Geschichtliche Aspekte, Probleme und L"osungselemente. In: Die Theologie und das Lehramt, Hg. von W. Kern, (QD 91). Freiburg i. Br. 1982, 17–62, здесь 21 (с указ. лит.)
708
Ebd., 22.
709
Ebd., 22f.
Епископскому чину в наследство от апостолов досталась задача учительства, т. е., во-первых, обязанность возвещения Евангелия как аутентичное свидетельствование Благой вести, хранимой и провозглашаемой в Церкви Иисуса Христа. Во-вторых, как естественное дополнение к этой обязанности благовествования следовало включить в учительское служение авторитетную поддержку сокровища веры, т. е. охранительную функцию. Наконец, учительство связано фактически с «научной» богословской компетентностью.