Бог Войны
Шрифт:
— Хотя многие пытались меня убить, — ответил я.
— И меня! — сказал Торфинн.
— Тогда я молю богов даровать старость и тебе.
— И что же Утред Беббанбургский делает в моем зале? — спросил он.
— Пришел посмотреть на Торфинна Раскалывателя черепов, — ответил я, — самому убедиться, такой ли он устрашающий, как о нем говорят.
— И как он тебе? — Торфинн раскинул огромные руки, будто показывая себя.
— Не страшнее Уббы Ужасного, — сказал я, — а его я убил. И уж точно не выше, чем Кнут Длинный Меч — с ним я тоже расправился. Свейн Белая Лошадь
Несколько мгновений Торфинн не сводил с меня глаз, а затем громко расхохотался, и от его смеха воины в зале застучали по столам и заулюлюкали. Норвежцы любят воителей, любят воинскую похвальбу, и я порадовал их. Всех, кроме одного.
Этот человек сидел на почетном месте справа от Торфинна, и на его лице не было веселья. Молодой и, как я тут же решил, самый уродливый человек из тех, что я видел, но тем не менее, он излучал власть и угрозу. Высокий лоб с татуировкой оскалившегося дракона, широко посаженные очень светлые глаза и тонкие губы с опущенными уголками. Каштановые волосы были заплетены в десяток кос, как и борода. Было в этом лице что-то звериное, хотя и не похожее ни на одного известного мне зверя или того, на которого я хотел бы поохотиться. Грубое, жестокое лицо, немигающий взгляд оценивал меня с предвкушением охотника.
Несомненно, он лорд, поскольку носил на шее изысканную золотую цепь и простой золотой обруч на заплетенных волосах. Он держал длинный тонкий нож, предположительно для еды, но указал острием на меня, а затем что-то сказал Торфинну, который наклонился к нему, посмотрел на меня и выпрямился.
— Лорд Утред! — на лице Торфинна все еще играло удовольствие. — Познакомься со своим королем.
На мгновение я смешался, но сумел найти нужные слова.
— Которым королем?
— У тебя их больше одного? — развеселился Торфинн.
— На мою землю претендуют Константин и Этельстан. — Я поколебался, потом посмотрел на светлоглазого и понял, что имел в виду Торфинн. Неужели это правда? Меня обуял гнев. — И мне говорили, что какой-то нахальный юнец из Дифлина тоже на нее претендует.
Торфинн больше не улыбался. Зал погрузился в тишину.
— Нахальный? — с угрозой спросил Торфинн.
— А разве не нахальство претендовать на трон, которого в глаза не видел? Уж не говоря о том, чтобы попытаться на него сесть? Если одних претензий достаточно, почему бы мне не претендовать на трон Дифлина? Заявить о правах на трон легко, взять его трудно.
Молодой человек вонзил в стол нож, и тот задрожал.
— Отобрать земли у саксов — легко, — объявил он. Голос звучал грубо и мрачно. Взгляд странных светлых глаз остановился на мне. Торфинн сколько угодно мог стараться выглядеть могущественным, а этот человек действительно таким был. — Я — король Нортумбрии, — твёрдо произнёс он.
Люди в зале одобрительно забормотали.
— Гутрум пробовал захватить королевство саксов, — напомнил я, перекрывая их ропот. Значит, это Анлаф, король Дифлина и внук Гутрума. — Я сражался в том войске, что заставило его в панике удирать, оставив склон холма
— Ты не признаешь меня своим королем? — спросил он.
— У Константина войско в Камбрии, — сказал я, — а Этельстан занимает Йорвик. Где твое войско? — Я помолчал, но он не ответил. — А скоро, — продолжил я, — люди короля Этельстана займут и Камбрию.
Он ехидно ухмыльнулся.
— Этельстан — щенок. Он скулит как сука, но не посмеет пойти войной на Константина.
— Тогда тебе следует знать, что армия этого щенка уже к северу от реки Фойрт, а его флот идет вдоль побережья.
Анлаф и Торфинн воззрились на меня. Зал молчал. Они не знали. Да и откуда? Новости разносятся не быстрее, чем лошадь или корабль могут их доставить, а мы — первый корабль, который пришел на Оркнейяры с тех пор, как Этельстан вторгся в земли Константина.
— Он говорит правду, — сухо заметил Эгиль.
— Так это война? — первым опомнился Торфинн.
— Король Этельстан устал от предательства скоттов. Устал от норвежцев, объявляющих себя королями на его земле, поэтому да, это война.
Анлаф сел. И ничего не сказал. Его претензии на трон Нортумбрии основывались на родстве, но чтобы заполучить трон, он рассчитывал на царящий на севере хаос, а мои слова предполагали, что хаос будет укрощен армией Этельстана. И если Анлаф воспользуется своими правами на нортумбрийский трон, ему придется сражаться с Этельстаном, и он это знал. Я понимал, о чем он думает, и понимал, что ему не нравятся собственные мысли.
Торфинн нахмурился.
— Говоришь, флот щенка идет на север?
— Да, мы оставили его в Фойрте.
— Но корабли Константина прошли мимо этих островов три дня назад. Они шли на запад.
Это подтверждало мои предположения, что Константин, не ведая о планах Этельстана, отослал большую часть своих кораблей разорять побережье Камбрии.
— Они не слышали новости, — сказал я.
Торфинн сел и хлопнул по столу, а потом указал на его конец.
— Скамью для моих гостей!
Анлаф наблюдал, как мы усаживаемся и нам несут эль.
— Это ты убил Гутфрита? — внезапно спросил он.
— Да, — беспечно ответил я.
— Он был моим двоюродным братом!
— И ты его не любил, и твое право на его трон, какое бы оно ни было, основано на его смерти. Можешь меня поблагодарить.
В зале раздались смешки, быстро стихшие под свирепым взглядом Торфинна. Анлаф выдернул из стола нож.
— Почему бы мне тебя не убить?
— Потому что от моей смерти тебе не будет никакого толка, потому что я гость в зале Торфинна, и потому что я тебе не враг.
— Не враг?
— Все, что меня интересует, король, — я назвал его так, поскольку он был королем Дифлина, — это мой дом. Беббанбург. Остальной мир может погрузиться в хаос, но я буду защищать свой дом. Мне все равно, кто правит Нортумбрией, пока он оставляет меня в покое. — Я выпил эля и взял с блюда ногу жареного гуся. — А кроме того, — весело продолжил я, — я стар! Скоро я и так буду в Вальхалле, встречусь с твоими братьями, которых убил. Зачем тебе спешить отправлять меня туда?