Богатыриада, или Галопом по европам
Шрифт:
– А что, он неправду сказал? – хохотнул волхв, опустив посох. – Действительно, вы, бабы, особый народ! Сами выдумываете, сами и верите.
– Ох, страшная это вещь, мужская солидарность! – пригорюнилась старая карга. – Два кобеля всегда найдут общий язык, даже если один – в перьях…
– Ну, так что, мы договорились? – улыбнулся муж. – Скандалить, шуметь, грозить не будешь?
– Не буду, – вздохнула жена.
– Вот и умни…
Договорить волхв не успел. Вместо него это сделала ведьма:
– Будем вдвоем спасать Русь-матушку!
– Вот тут надобно ненадолго вернуться в прошлое и дать пояснения. Дабы у читателей обоего пола не возникло мысли, что у летописца, образно говоря, то ли «крыша поехала», то ли он над ними насмехается.
После возвращения из похода в тугарские степи, обернувшегося сменой власти и заключением вечного мира, бедолага волхв, против ожидания, навлек на себя насмешки собратьев. Каким-то образом всем стали известны его похождения и блуждания между эпохами, под воздействием сушеных мухоморов. А главное – то, что совершил он, нанюхавшись белого порошка, принесенного окаянным Лесовичком…
Как с нескрываемой горечью и обидой говорил много-много лет спустя один овцевод из далекой Скотской земли: «Когда я в одиночку построил мост через ручей, чтобы всем жителям деревни было удобно ходить в лес за хворостом, никто даже „спасибо“ не сказал. Когда я уплатил долг бедной вдовы, чтобы ее с тремя малютками не выгнали из дома на улицу, ни один не сказал: „какой ты молодчина!“ Когда я внес самый большой вклад на ремонт церкви, никто не произнес доброго слова. Но стоило один-единственный раз напиться до беспамятства и спутать овцу с бабой…»
Бедный волхв краснел, кипел и пузырился. Он устал отбиваться от назойливых расспросов типа: «ну, и кто был лучше, молодица, или старуха?» А уж шутливые намеки, что теперь он, как порядочный человек, просто обязан жениться на Бабе Яге, приводили его в неистовство. Собратья же, видя, как он злится, продолжали подзуживать его с удвоенным усердием… Увы, иной раз и мудрый волшебник ведет себя не лучше глупого мальчишки!
И вот однажды, полностью истощив терпение, главный волхв возопил:
– Да чтоб вас, злоязыкие ехидны! Женюсь на ней! Вам назло! Слышите?! Женюсь!!!
Ответом был коллективный громовой хохот. Окончательно обозливший волхва и избавивший его от последних сомнений и опасений. Принарядившись в чистую и опрятную одежу, приведя себя в порядок (то есть, расчесав бороду и волосы на голове), он отправился в лес, к избушке на курьих ножках. Свататься. Радуясь, что баба Яга живет в глухомани и свидетелей не будет: хоть позору меньше…
В результате, ему пришлось прогонять Лешего и Лесовичка, которые явились к старой карге с такой же целью, и теперь яростно спорили, кто из них более достоин ее руки и сердца, а также прочих морщинистых прелестей.
– Да вы что, окаянные, сговорились?! – вопил волхв, грозя им посохом. (В котором, благодаря коллективным усилиям собратьев-насмешников, снова появилась волшебная сила, хоть и не такая могучая, как прежде). – А ну, вон отсюда! Ищите себе невест в другом месте! Кикимор разных, или еще кого. Чтобы я вас тут не видел!
– А по какому праву?! – попробовали было возмутиться конкуренты. – Пущай Яга сама выбирает, кто ей милее!
Пришлось волхву скрепя сердце применить посох, потратив часть силы… Огненные шары произвели должное действие. Леший с подпаленной шерстью умчался, не чуя под собою ног, а Лесовичок, заикаясь, стал твердить, что все понял, осознал, и о каких-то правах впредь даже не заикнется.
– Но в гости-то приходить позволишь? – робко спросил он, когда восстановилась четкая речь.
– В гости – пожалуйста! А сейчас ступай, не мешай. Я тут целую речь заготовил, а вы, паразиты, с мысли сбили…
– Так возьми меня в сваты! Уж так распишу и расхвалю – лучше не бывает, – заторопился Лесовичок. – А то как-то не по-людски получается: и жених, и сват – один и тот же! Да под шампанское-то… Мое любимое, полусладкое! – причмокнул он, показывая бутылку.
Волхв поначалу заколебался, но потом махнул рукой:
– Была не была! Пошли!
Старая ведьма поначалу долго не могла поверить своим ушам и даже рассердилась: нашли, мол, с кем шутки шутить, охальники! Потом удивилась. Потом, поддавшись красноречию Лесовичка, застенчиво потупилась, украдкой оглядывая себя. После чего, заторопившись, кинулась собирать на стол, подметать пол и сметать со стен и потолка паутину, причем одновременно. Волхв, улыбнувшись, остановил ее хозяйский порыв:
– Вот тебе мой свадебный подарок! Держи!
И во рту ведьмы появились новехонькие железные зубы. Вместо тех, которые были выбиты Сивкой-Буркой. Мало того – глубокие морщины на лбу и щеках разгладились, став едва заметными, исчезли старческие пятна. «Невеста» будто помолодела.
– Ох! – всплеснула руками Баба Яга, чуть не ошалев от счастья. – Ах! Ух!
– Эх! – захохотал, передразнив ее, Лесовичок. После чего взвизгнул от боли и неожиданности: ведьмина метла сама взлетела и огрела его по голове.
– Действует! Действует!!! – ликуя, завопила старая карга. – И не шепелявлю больше! Ну, милый… Да за это… Согласная я! Хорошей женой буду, вот увидишь!
– Увидим, увидим… – проворчал ушибленный сват. – А пока угостила бы чем, что ли…
– Ой, да мигом!!!
И пошла веселая пирушка… И была выпита та самая бутылка шампанского. И дошло дело до ведьминых настоек и наливок… И тряслась избушка от хорового пения на троих… И громко храпел сморенный хмельным жених, уткнувшись лицом в столешницу, а вдребезги пьяный Лесовичок, игриво грозя Бабе Яге пальцем и запинаясь, тянул:
– Вспомнила бабка, как девкой была,Целой дружине однажды дала!Ведьма притворно краснела, взвизгивая и хватаясь за голову: что, дескать, за охальники сюда явились, напраслину возводят на честную девушку…