Богомол
Шрифт:
— Что он делает? — ярость и страх исказили Сурте лицо.
Богомол прошмыгнул за окном, выходившим во двор. Сурта, метавшийся будто в горячке, снова направил в него ружье. Дуло зацепило плечо Донскому, и тот отпрянул к соседней комнате.
— Только не стреляйте! — заявил Донской. — Не вздумайте!
— Что он делает? — повторил Сурта.
Анжела Маверик быстро сказала:
— Ищет, где пробраться в дом.
— Не стреляйте, — потребовал Донской. — Пока он не разобьет окно сам, не стреляйте!
Звук рассекаемого воздуха тем временем исчез. Чтобы снова появиться спустя четверть минуты. В очередной раз богомол облетел дом, задержавшись на секунду за окном кухни. Затем за окном, выходившим во двор.
За окном фасада. Снова за окном кухни.
Молодые люди метались в старом доме, как кролики в клетке, вокруг которой бродит лисица. Несколько минут подобной вакханалии опустошили каждого из них. Двое парней, у которых было оружие, не успевали повернуться туда, где время от времени тварь сбавляла скорость.
Наконец Олег Сурта остановился, опустив ружье. Через несколько секунд его жена вскрикнула, отшатнувшись от кухни в очередной раз. Сурта вскинул ружье.
Донской, видевший его обезумевшие глаза, прыгнул и ударом руки направил ружье в пол.
— Хватит! — крикнул он. — Пока сами себе не повышибали мозги! Хватит мотаться! Мы должны сесть и не дергаться. Иначе свихнемся.
Сурта, вымотавшийся донельзя, понуро смотрел на него, опустив плечи. Никто не произносил ни слова. Их словно вырвали из жуткой бесконечной круговерти.
— Давайте сядем, — уже спокойней предложил Донской. — Все вместе.
В последующие два часа ничего не изменилось.
Они сидели каждый на своем месте. Время от времени богомол кружил вокруг дома. Поначалу они вздрагивали, дергались, готовые снова вскочить и метаться из стороны в сторону. Однако в дальнейшем в каком-то смысле привыкли, если в подобных обстоятельствах возможно привыкнуть к чему-то, несущему смерть.
— Скорее всего, — сказал Донской, — он пытается нащупать нас. Богомол обычно сидит в засаде и ждет появления жертвы. Этот сначала так и действовал. Теперь поведение его изменяется. Гадина учится. Он понял, что мы не собираемся выходить, и решил выгнать нас сам.
После непродолжительной паузы Донской добавил:
— Он не рискнет залезть сюда, не видя кого-то из нас конкретно. Главное — не подходить к окнам.
Где-то во дворе после недолгого затишья в очередной раз невидимое ими насекомое рассекло воздух, вызвав общую дрожь.
Затем опять тишина.
Анжела Маверик тихо спросила:
— Откуда вообще взялась такая крупная особь?
Она смотрела на Донского и тот пожал плечами.
— Не знаю.
Артем не хотел заводить подобный разговор. Во-первых, это отвлекало от наблюдения за окнами, во-вторых, ничего не меняло — факт остается фактом: им угрожает гигантский богомол.
В очередной раз Донской не смог сдержать ненужные размышления, катализатором для которых стал вопрос Маверик. Он вспомнил рассказ Анина, услышанный им на поляне, еще прежде, чем он увидел Котлован. Вряд ли столько слухов появилось на пустом месте. Если допустить, что возле Котлована действительно случаются странности со временем, из этого следует, что богомол как-то с ними связан. Как — другой вопрос, но иного объяснения не было, ведь появилось насекомое именно у Котлована.
Впрочем, у Артема все равно не укладывалось в голове, как соотнести искажение времени и размеры богомола.
Его размышления прервала Ольга Сурта.
— Скоро вечер, — заметила она. — Сейчас темнеет уже после девяти.
Анжела Маверик подхватила:
— Да. Осталось часов пять — и стемнеет, — она обвела их взглядом. — Послушайте, когда придет ночь, мы так и будем здесь сидеть?
Донской попытался улыбнуться:
— Хочешь, можешь выйти, пока не стемнело.
Маверик даже не среагировала на эту жестокую шутку, так она устала. Девушка лишь переиначила вопрос:
— Мы ведь не сможем видеть его в темноте?
Ей никто не ответил, и она повторила:
— Что же нам делать?
Донской зло процедил:
— Сидеть и ждать. И надеяться что богомол тоже плохо видит ночью.
Они замолчали. Донской снова почувствовал раздражающие волны внутри, которые, казалось, оставили его надолго.
Через полчаса Ольга Сурта спросила:
— Что нам делать ночью? Мы ведь не сможем не спать все сразу.
Донской, который почти успокоился, буркнул:
— До ночи еще далеко, там и поговорим.
Ольга Сурта посмотрела на него с нескрываемой ненавистью:
— Да, далеко. Но меня уже давно клонит ко сну.
Грожин, почти все время молчавший в последнее время, прошептал:
— Не знаю, как кто, а я и ночью заснуть не смогу.
Олег Сурта посмотрел на жену.
— Попробуй поспать, — предложил он.
— Сейчас? — удивилась Ольга. — Но где?
— Положи голову мне на плечо и просто закрой глаза. Может и получится подремать. Хотя бы немного.
Ольга посмотрела на мужа и уже собиралась пристроиться рядом.
Однако ей не суждено было попытаться задремать в ближайшее время. Лицо у нее побелело и она вскрикнула.
Остальные отчетливо услышали легкий стук в кухонное окно — в эту секунду богомол не просто завис у стекла, своими «тисками» он словно исследовал невидимую преграду на ощупь.
Олег Сурта неловко вскочил, направляя ружье в кухню. На этот раз ни Донской, ни кто-либо другой не успели его остановить.
Сурта спусти курок.
Выстрелом вместе со стеклом вынесло оконную раму.