Большая игра. Книга 2
Шрифт:
— Вы неосторожны, майор, — наконец, заговорил он, но плотоядный оскал с его лица никуда не исчезал.
— Говорила же, можешь на «ты», и я пришла поговорить о… — начала было она, но подошедший вплотную ретранслятор схватил её за руки и прижал к стене. Пронизанные бледными вспышками глаза замерли напротив лица. — Тогда ты должна понимать, чем всё может кончиться. Ты пришла ночью, ко мне, совсем одна. Знаешь, как это выглядит? В пяти километрах вокруг нет никого, кто мог бы услышать твои крики.
Он развел в стороны её руки и скользнул ощупывающим взглядом
Она медленно подняла голову и улыбнулась.
— Так вот что ты выбрал…
Кира тихонько засмеялась — так неожиданно, что ретранслятор замер в непонимании и сощурился, вглядываясь в её лицо.
— Ты интересный, Алголь, — в её голосе послышались нотки облегчения, — Но сделал ты неправильный выбор…
В следующее мгновение она устремилась к его лицу, едва не впиваясь губами в приоткрытый рот — Алголь рефлекторно отшатнулся назад и увернулся от поцелуя. Однако Кира снова попыталась его поцеловать, на этот раз более смело.
И Алголь отступил. Легонько оттолкнув её, он отпустил руки и ушёл в сторону, прочь от новых попыток раскрасневшейся Киры. Майор хихикнула и, неторопливо размяв кисти, застегнула куртку. Сердце в груди забилось сильнее, её здорово заводило то, что она видела перед собой — неукротимый и холодный Алголь совершенно точно был смущён её смелостью. Парень смотрел на неё с непониманием.
— Такими вещами меня не напугаешь, Алголь, — улыбнулась она и поиграла бровями. — На этом поле у меня преимущество! Но, думаю, ты знал об этом. Так зачем ты это сделал?
Он молчал, снова сверля её холодным, непроницаемым взглядом. Однако теперь она уже не ощущала тревоги или испуга — из всех возможных вариантов он выбрал то, что не причинило бы слишком большой боли и не убило бы её. Он хотел её отпугнуть — но сделал это неумело, не так, как всегда. Что-то неуловимо изменилось в его отношении, в нём самом. Ретранслятор отвернулся и посмотрел на лестницу вниз.
— О чём ты хотела поговорить?
— О Рин, — она сунула руки в карманы и подошла к перилам — внизу виднелись лестничные пролёты и этажи, совершенно пустые и холодные.
— Её забрали досрочно по приказу Минобороны, назначили на боевую операцию, — голос похолодел, она снова вспомнила вечер в Японии, тот роковой звонок, — и растерянное лицо запутавшейся в себе девушки, ещё слишком юной для того, что ей приготовила жизнь.
— Я знаю, — кивнул Алголь и подошел к ней, встав в стороне. — Турция и Армения.
— Да, — та кивнула, — Только она не готова, Рин ничего ещё не знает для этого. Мы не проходили с ней ни тактику, ни оружие, ни воздействие. Тем более бой с другим ретранслятором. Меня просто отодвинули, отстранили. Ничего не говорят, никуда не пускают. Алголь, она не справится сама, понимаешь? Ей нужна команда, поддержка и навыки. Сейчас ничего этого нет, и на мои попытки это объяснить или изменить реакция одна — отказ. Я ничего не могу сделать одна…
— И поэтому ты здесь? — он пристально посмотрел на встревоженное лицо майора. Она повернулась, их взгляды снова встретились. Ещё минуту назад она вела себя решительно и смело, но теперь выглядела растерянной.
— Да. Я не знаю, что ещё придумать, чтобы ей помочь. И, кажется, сделала всё, что могла, — губы ее растянулись в кривой улыбке. — И всё бесполезно.
Он неоднозначно хмыкнул.
— Почему ты думаешь, что я смогу что-то изменить?
— Не знаю, — Кира тряхнула волосами, беспорядочно выбивающимися из-под ворота куртки. — Наверное, потому, что верю. Знаю, что это наивно, но я верю в то, что ты можешь сделать что-то такое, что изменит всё. То, что не могут сделать люди, — наверняка сможет сделать ретранслятор. Если кто-то и может всё изменить, то только он. Звучит, конечно, глупо, — вы ведь не боги, и всё же…
Он ощутил, как пальцы Киры коснулись его ладони — она всегда старалась держаться уверенно и строго, но сейчас он ощущал, как подрагивают её руки.
— Я верю в тебя, и поэтому я здесь, Алголь.
Её слова эхом разносились по этажам, раз за разом отражаясь от стен и возвращаясь. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь доносящимся с улицы свистом ветра да шелестом вентиляции. Он тихо выдохнул, оставляя в воздухе полупрозрачное облачко пара.
— Я прошу очень многого, да? — в дрогнувшем голосе послышались нотки вины. — Что тогда, что сейчас. С моей стороны это некрасиво. Ты не обязан это делать. И всё же, если чем-то могу — я готова заплатить за это.
— Кира, почему ты делаешь всё это? Почему ты готова так много сделать ради неё? Почему она так важна?
Она отпустила тёплую ладонь ретранслятора и, развернувшись, опёрлась спиной на перила ограждения.
— Я не знаю, правда. Это сложно описать словами, — взгляд скользнул по стене и безликой двери в пустую квартиру, останавливаясь на пыльном светильнике под самым потолком. — Когда я её впервые увидела, она была такой беззащитной, и мне захотелось её оберегать. Когда она окрепла, стала более уверенной — то стала похожа на маленькое солнышко. Знаешь, я никогда не хотела смешивать работу и личную жизнь, да и на последнее у меня нет ни времени, ни желания. Может, я просто компенсирую её нехватку работой? Просто, когда появилась Рин — она сразу стала для меня какой-то особенной. Я хочу её защищать. Я хочу ей помогать. Хочу, чтобы она была счастлива. Мне ничего не надо взамен, понимаешь?
Он молчал и слушал её, буравя взглядом едва видневшуюся дверь в квартиру под номером 25.
— Я не знаю, как передать всё то, что у меня на душе, — Кира прижала ладонь к груди и повернулась к нему. — Ты ведь можешь читать мысли, так? Коснуться сознания человека, проникнуть в него?
— Если и могу, то что? — Алголь взглянул на неё, недовольно хмуря брови.
— Так загляни в моё, посмотри, и сам всё поймешь. Я хочу, чтобы ты понял, почему я всё это делаю.
— Кира, это может быть больно. Ты просишь пустить чужое сознание в себя. Это может быть хуже, чем просто насилие.