Большая игра. Книга 2
Шрифт:
Наконец, взгляд упал на рядок бутылок с разноцветными этикетками. Алкоголь. Другой выход. Безрадостный и отвратительный, как ей всегда казалось. Но говорят, пьяные люди хоть ненадолго могут забыть всё то ужасное, что происходит с ними. Конечно, всё имеет свою цену, но….
Не обращая внимания на неодобрительные взгляды стоящих рядом людей, она положила в корзину две бутылки и пошла к кассам.
Уже стоя в очереди, она вспомнила, что ей вообще-то пятнадцать, а по закону алкоголь могут продать только шестнадцатилетним. Да и с её внешним
— Добрый день, ваша карта… — девушка-кассир подняла на неё глаза и замерла в замешательстве. Рин остро ощутила её эмоции, — недоумение, брезгливость, отвращение. Аура девушки вспыхнула бледно-зеленоватым. Рин уже вдохнула, чтобы возразить ей, но её остановил знакомый голос сзади.
— Она со мной, всё в порядке, я попросил захватить мне ещё парочку.
Рин медленно обернулась. Позади стоял, добродушно скалясь на кассира, Владимир Марков. На ленте рядом с ним красовалось целое ассорти продуктов и пара бутылочек коньяка. Кассир облегченно выдохнула и с коротким кивком принялась за работу.
— Проходи давай, поможешь уложить всё в телегу, — Владимир легонько потолкал её в спину. Ещё не веря в свою удачу, она кивнула и прошла вперёд.
Когда инженер закончил с покупками и взялся за ручки продуктовой тележки, Рин успела немного отряхнуться и привести себя в порядок, — насколько это вообще было возможно. Кивнув в сторону выхода, он медленно пошёл к парковке.
— Это часом не Алголь тебя так отделал? — невинно поинтересовался он. Рин мотнула головой.
— Нет… упала на площади.
— Вот как, на площади значит, — промычал инженер. — Там опять эти имбецилы вой подняли. Знаешь что, держись подальше от таких неадекватных. Зашибут и не заметят. Мозга-то у них своего нет. А тут-то ты что забыла? Или серьёзно собиралась напиться вот этой водичкой?
Он кивнул на бутылки с цветастыми этикетками, лежавшие наверху горы продуктов. Рин дёрнула плечиком.
— Фиговая идея.
— Вы только Кире… не говорите, — её тихий голос был едва слышен. Марков хохотнул.
— Да вот еще я буду! Я что, не человек что ли? Ну, захотела выпить, что такого. Я, знаешь ли, первый раз ещё в двенадцать лет попробовал. Водку, прямо вот серьёзно, а не эту вот муть.
— Правда?
— Ага. Так, пришли, помоги всё загрузить. Только на молоко ничего не клади! Жена убьёт потом…
Они подошли к большой зелёной машине — Рин придерживала тележку, пока Владимир открывал багажник и разбирался с разбросанными там инструментами и ящиками, что-то привычно ворча.
— Так, давай это, и это вот… ага. Вот и всё. А это захватим с собой, — он взял маленькую бутылку коньяка и, закрыв багажник, пошёл к водительскому месту.
— Запрыгивай давай, — он кивнул на соседнее сиденье. Шмыгнув носом, Рин забралась в машину и пристегнулась.
— Домой не торопишься? Ну, вот и я тоже. Съездим в одно место, развеемся.
Поворот ключа, двигатель ожил и затарахтел. Прочихавшись через пару секунд, мотор наполнил салон ровным низким гудением. Из динамиков полилась какая-то старая песня из тех, что крутили на дискотеках прошлого, ещё довоенного времени. Владимир протянул девушке бутылку коньяка и многозначительно кивнул.
— Открывай, давай.
— Вы же за рулем.… Разве можно?..
— Кому не можно, тот и не пьёт, — хитро улыбнулся тот и тронулся с места.
— А если полиция остановит?
— А она своих не останавливает, поняла? Давай уже открывай.
Пока Рин возилась с хитроумной пробкой, они покинули парковку и выехали на центральную улицу. По встречной промчались еще несколько полицейских машин и грузовиков. Похоже, демонстрация вышла за рамки дозволенного.
— О, пора парням поработать… — проследив взглядом за сверкающим проблесковыми маячками экипажем, Владимир хмыкнул. — Ну, сейчас им точно не до нас. Давай.
Он взял у девушки наконец-то поддавшуюся бутылку и сделал мелкий глоток. Рин передёрнуло, до обоняния донёсся летучий, терпкий запах коньяка.
Да что ж такое? Не она ли хотела ещё двадцать минут назад утопить свою печаль в алкоголе? Какого ж тогда чёрта?
— Похоже, тебе сейчас несладко приходится, — утершись рукавом, заметил Владимир. Рин отстраненно посмотрела в окно — мимо пролетали витрины магазинов и люди, ещё недавно с безразличием проходившие мимо неё. Девушка вздохнула.
— Хочешь приложиться, не стесняйся. Но и ты тогда Кире не говори, идёт? Будет наш маленький секрет. Что до меня, я с такого пузырька не опьянею, не бойся. Не та школа, чтобы с четвертинки накрыло.
— Угу… — Рин нехотя взяла с подставки между сиденьями бутылку и стиснула её в ладонях. Янтарная жидкость плескалась о стенки, отбрасывая блики в свете вывесок и уличных фонарей. Она вспомнила ощущения от выпитого на поминках Рыжего. Обжигающая боль внутри, разливающийся по телу жар и лёгкое головокружение. Ничего такого, что могло бы ей помочь. Но вдруг этого было мало?
— Вообще-то я хотел тебе рассказать одну историю. Мою историю. Ну, так, развлечь немного, — он покосился на девушку и улыбнулся краем рта.
— Вашу?
— Вашу-машу, давай на «ты» уже, полгода знакомы! Я, знаешь ли, о тебе в чём-то знаю даже больше, чем ты сама! Объём твоих органов, например, или кое-какие размеры.
Рин потупила взгляд. В груди шевельнулось ощущение неловкости — Марков был не самым лучшим собеседником, но он был прав. А главное, бесхитростный инженер был с ней честен.
— Ладно, история, короче. Ты это, не выветривай аромат, либо пей, либо закрывай.
Встрепенувшись, девушка кивнула и, помедлив, прижала горлышко к пересохшим губам. От первого же глотка у неё перехватило дыхание, Рин закашлялась и едва не расплескала коньяк по салону. Во рту всё горело и жгло, пищевод и желудок буквально вспыхнули жаром.