Большая игра. Книга 2
Шрифт:
— Да, я такие вещи хорошо запоминаю.
— Ну, если это правда… — Кира перевела взгляд на бегущие в воздухе над голопроектором цифры. — Если так, то я догадываюсь, что скрывает наш…
Дверь с тихим шипением открылась. Все обернулись — на пороге стоял Чуйков и сжимал в руках тонкую папку.
— Доброе утро, коллеги, — он расплылся в улыбке и с кивком вошел в помещение. — Как настроение сегодня?
— А… доброе утро, Петр Иванович, — выдавив кривую улыбку, Кира пожала ему руку.
— Рад,
— Да. Думаем вот, как встречать Новый Год, — Кира сунула руки в карманы и пожала плечами. — Есть предложения?
Удивительно, как быстро люди могут переключиться с серьёзных тем на ничего не значащую ерунду. Вся эта словесная мишура, за которой они прятались каждый день, скрывали свои истинные намерения и чувства. Они лишь отыгрывали свои роли.
Поболтав ещё с пятнадцать минут о том и о сём, команда разбрелась по рабочим местам и вернулась к вчерашней рутине. Снова тихо попискивали приборы, ворчал за дальним верстаком Владимир, шелестела пальцами по клавиатуре Майя. Всё было как всегда, но Кира совершенно точно знала, что изменилось в этом месте.
Каждый из них теперь то и дело косился на старичка в белом халате, привычно изучавшего что-то на мониторе своего компьютера. Чуйков хранил важные секреты, и от этого ей становилось не по себе. Допрашивать его при всех не имело смысла — в конце концов, его близость к руководству могла выйти ей боком. Или могло выйти так, что Кира сама обманывала себя, считая его чуть ли не их с Рин врагом.
Так или иначе, она должна была узнать это сама и поговорить с Чуйковым обо всём лично. Наедине, без лишних глаз и ушей.
Глава 9. Предел. Часть 4
***
Телефонный звонок прозвучал как удар грома, заставляя ретранслятора вздрогнуть. Он только зашел в раздевалку после тренировки и едва успел снять контактный костюм, как из шкафчика полилась напряженная трель входящего вызова. С непривычки Алголь вытащил телефон и уставился на экран.
На нем красовалась, эротично стискивавшая пулемет Кира Вайнер в одном купальнике, опоясанная патронной лентой. Вздохнув, он нажал иконку ответа.
— Да.
— Алголь, добрый вечер. Уже заканчиваешь? Я жду тебя там же, где вчера, подкину до дома.
— Зачем?
— А тебе что, не понравилась наша поездка? Или стесняешься? — Кира хихикнула в трубку. — Ну, если не полезешь целоваться, то…
— Прекрати. Хорошо, сейчас приду.
— Другое дело! Жду те-
Он положил трубку.
Через пятнадцать минут Алголь уже был на закрытой парковке, возле знакомой чёрной машины. Кира стояла возле приоткрытой двери и с улыбкой крутила ключи на пальце.
— А ты не торопился! Запрыгивай.
И снова — тихий гул мотора, мелькающие за окном дома и люди, тихо
Парень упрямо смотрел вперёд, на заснеженную трассу, и всем своим видом выражал недовольство.
— И что я снова здесь делаю?
— Тебе это настолько неприятно? Или ты предпочитаешь моей компании какого-нибудь незнакомого мужика?
— Да всё равно… — посмотрев на Киру, он отвернулся к окну. Та состроила обиженную мину.
— А мне нет. Я хотела продолжить, на чём мы остановились. Ну и заодно спросить кое-что.
Они замедлили ход, пропуская перед собой колонну снегоуборочной техники. Прижавшись к обочине, Кира включила «аварийку» и огляделась по сторонам. Никого, лишь они, да редкие машины, медленно проезжавшие мимо. Лучше не придумаешь.
— Проект «Радуга» и биолаборатория. Помнишь её?
Алголь резко повернулся — по реакции ретранслятора было ясно, он помнит. Ещё как.
— Сегодня я спросила у команды Рин, знают ли они что-то о Чуйкове, и знаешь что… он, в том числе, работал и над этим проектом. «Радуга» и «Гетерохромия». Полагаю, эти названия тебе знакомы.
— Я ничего не знаю, — окатив её ледяным взглядом, Алголь покачал головой.
— Может быть, но ты ведь там был? — Кира коснулась его руки. — Так ведь? Они что-то с тобой сделали там, верно? Что-то, за что ты рассчитался сполна и разрушил всё до основания?
— Я не знаю, — упрямо повторил он, но майор заметила, как ретранслятор стиснул кулак. Такую реакцию она видела впервые.
— То, что они с тобой там сделали… это ведь было бесчеловечно, да? Я пыталась тогда пробиться и снова получить доступ к работе над…
— Ты бы ничего не изменила, — перебил он. — Один куратор ничего бы не смог сделать. Они распоряжались мной так, как хотели.
— Но ты — не вещь, чтобы тобой распоряжались!
— Только ты так считаешь, — он снова вперил в неё тяжёлый взгляд. — Но именно так они и относятся к нам. Я — не человек. И Рин тоже им не будет.
— Не человек, да… — Кира покачала головой. В памяти снова всплыл его вчерашний вопрос: «А кто я для вас обеих?»
На лицо выползла кривая улыбка. То недоверие и настороженность, с которым он относился к ней, та холодность и отстраненность, — всё это было его защитой. Бронёй, защищавшей ретранслятора от боли. Когда раз за разом ты проходишь через одно и то же, невольно привыкаешь к этому и начинаешь относиться ко всем одинаково холодно. И уже нет веры в добрые намерения тех, кто не пытается сделать ещё хуже.