Большая война Сталина
Шрифт:
Оставив за скобками активность ведомства Геббельса, приведенный Бригхэмом «немецкий список» вполне можно рассматривать в качестве переданного, как порой водится, через нейтральную сторону (вспомним написанную под диктовку Москвы статью в шведской газете), германского предупреждения. Мало того, судя по некоторым шагам советского военного командования в самый канун войны – например, по демонстративному снижению уровня боеготовности войск 21 июня в западных округах – Сталин вполне мог подавать «ответные сигналы». Впрочем, сигналы эти могли предназначаться не Гитлеру, а кому-то еще: об этом речь идет в третьей книге данного исследования – «Козырная карта Вождя». «Русский ответ на это, – писал далее корреспондент The New York Times, – …заключался в наращивании войск вдоль линии, начинающейся на границе Восточной Пруссии и Литвы и заканчивающейся в северной Бессарабии, со 105 дивизий до 160. По обратную сторону границы немцы, как говорят, только что закончили сосредоточение 143 дивизий и нескольких воздушных соединений.
Точность указанных американским репортером данных поражает: несколько преуменьшая общие силы первого стратегического эшелона СССР, он, тем не менее, вполне корректно оценивает группировку советских войск в Прибалтике и дает весьма точную цифру общего количества немецких дивизий. Скажем, Гудериан в своих воспоминаниях говорит о 145 германских соединениях, сосредоточенных для нападения на СССР. Легко заметить и то, что приведенные американцем цифры весьма похожи (и даже аналогичны) данным, из которых исходил накануне вторжения германский Генштаб, имевший довольно точную информацию о силах Красной Армии в полосе шириной примерно 300 километров от границы и практически ничего не знавший о ситуации в глубине СССР. Именно о 160 советских дивизиях идет речь и в германской Ноте об объявлении войны, переданной Москве через неделю – 22 июня: еще 10 дивизий первого стратегического эшелона Красной Армии немцы, по всей видимости, проворонили. Это заставляет предположить, что «утечка» информации к «нейтралам» была допущена немцами. И что сделано это было сознательно, по их собственной инициативе. Я не верю в то, что к этому приложил руку Геббельс: во-первых, в его дневниках на этот счет ничего нет (а он бы не удержался и обязательно похвастался!), а во-вторых, какой смысл был ему и его подчиненным болтать о реальной силе германской группировки вторжения? Министру народного просвещения и пропаганды Рейха ставилась совсем иная задача – любым путем заморочить всем головы выбросом самых различных «уток» и слухов и способствовать внезапности германского удара. Интригует и то, что вышеупомянутая заметка корреспондента в Швейцарии появилась на следующий день после публикации той же газетой знаменитого Сообщения ТАСС, предназначенного – по убеждению многочисленных советских мемуаристов – для «внешнего употребления» и призванного усыпить немецкую бдительность.
Вот его полный текст:
«Сообщение ТАСС.
Еще до приезда английского посла в СССР г. Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам: 1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера, и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними (прим. автора: отметим, что и Сообщение ТАСС тоже упоминает о загадочных «переговорах»); 2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредотачивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР; 3) Советский Союз в свою очередь стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредотачивает войска у границ последней.
Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении развязывания войны (прим. автора: подобное выражение – «расширение развязывания», а также использование словосочетания «эти слухи» три раза в одном предложении – по моему мнению, свидетельствуют о непосредственном участии Сталина в написании данного документа: это довольно типичный пример свойственного ему косноязычия).
ТАСС заявляет, что:
1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь места;
2) по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям;
3) СССР, как это вытекает из его мирной политики, соблюдал и намерен соблюдать условия советско-германского пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными;
4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии и предстоящие маневры имеют своей целью не что иное, как обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые, как известно, каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия Красной Армии как враждебные Германии, по меньшей мере, нелепо».
Сообщение ТАСС в советской газете
Сразу отметим, что, согласно советской «Истории второй мировой войны», в тот же день, когда ТАСС (то есть Сталин) поливал на весь мир грязью английского посла в Москве, «…министр иностранных дел Англии А. Иден пригласил к себе 13 июня советского полпреда И. Майского и по поручению премьер-министра заявил, что если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией, то английское правительство готово оказать полное содействие Советскому Союзу своей авиацией на Ближнем Востоке, отправить в СССР военную миссию и развивать с ним экономическое сотрудничество» (т. 3, с. 352).
Если учесть, что в Германии Сообщение/ Заявление ТАСС, подчеркивавшее, в частности, что «никаких требований Германией не предъявлялось», было распространено вечером 13 июня, то немецкое требование об отводе советских войск от границы, переданное через «дипломатические круги» в Швейцарии на следующий же день, вполне могло являться той самой публично переданной «претензией» советскому правительству, которую оно «не получало».
Как уже упоминалось выше, бывший генерал-лейтенант НКВД П. Судоплатов в своих воспоминаниях пишет следующее: «Окончательное решение о нападении на СССР Гитлер принял 14 июня 1941 года, на следующий день после того, как немцам стало известно заявление ТАСС о несостоятельности слухов о германо-советской войне. Интересно, что заявление ТАСС было распространено в Германии и лишь на второй день опубликовано в «Правде» (с. 197). Вполне возможно, что, прочитав несомненно подготовленное с участием Сталина публичное послание, Гитлер действительно решил, что откладывать нападение больше нельзя и отдал Вермахту приказ выйти на исходные рубежи для атаки. Надо отметить, что сегодняшним аналогом этого странного диалога через мировые печатные издания могло бы послужить общение государственных лидеров на темы войны и мира через… Интернет.
Любопытно, что Виктор Суворов вообще считает 13 июня более важной датой, чем 22-е, полагая, что именно в этот день Советский Союз прошел «точку невозврата» в своих приготовлениях к войне. Об этом, в частности, говорится в статье «Так кто же планировал напасть на кого в июне 1941 года: Гитлер или Сталин?», опубликованной в рамках его докторской программы в британском Journal of the Royal United Services for Defence Studies еще в 1985 году. По мнению Резуна, после 13 июня огромной массе войск, переброшенной и перебрасываемой к западным границам, был лишь один путь – на Запад. Суворов считал, что возвращение во внутренние округа нескольких миллионов человек и целых гор военной техники парализовало бы железнодорожную систему СССР еще на несколько месяцев, а это, в свою очередь, привело бы к экономическому коллапсу. Оставаться же в приграничных лесах десяткам дивизий было тоже не с руки: у них не было условий ни для жизни, ни для хранения десятков тысяч единиц техники, ни для боевой учебы. Если Суворов прав в отношении «точки невозврата», то приходится сделать вывод о том, что Гитлер и Сталин практически одновременно – в период с 12 по 14 июня 1941 года – приняли окончательные решения о нападении друг на друга.
В целом же, Заявление ТАСС было совершенно неискренним. Маршал А. М. Василевский, служивший в ту тревожную пору заместителем начальника оперативного отдела Генштаба Красной Армии, сообщает в своих мемуарах следующее: «27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указания о строительстве в срочном порядке полевых командных пунктов, а 19 июня – вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов. Управление Одесского округа по ходатайству окружного командования добилось (!) такого разрешения ранее. 12–15 июня этим округам было приказано вывести дивизии, расположенные в глубине округа, ближе к государственной границе…» (с. 119). Его слова подтверждает И. Х. Баграмян, являвшийся в ту пору заместителем начальника штаба Киевского Особого военного округа, «15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе. У нас уже все было подготовлено к этому. Читатель помнит, что мы еще в начале мая по распоряжению Москвы провели значительную работу: заготовили директивы корпусам, провели рекогносцировку маршрутов движения и районов сосредоточения. Теперь оставалось лишь дать команду исполнителям. Мы не замедлили это сделать. На подготовку к форсированному марш-маневру корпусам давалось от двух до трех суток. Часть дивизий должна была выступить вечером 17 июня, остальные – на сутки позднее. Они забирали с собой все необходимое для боевых действий. В целях скрытности двигаться войска должны были только ночью…» («Так начиналась война», с. 77). В свете этих откровений трудно удивляться, что семьи офицеров и жители украинского городка, провожавшие одну из этих тыловых дивизий (200-ю сд Людникова), считали, что те идут на войну… Воспоминания Василевского и Баграмяна прямо свидетельствуют о том, что до или одновременно с публикацией «успокаивающего» Заявления ТАСС тыловые соединения (второй эшелон) советских приграничных округов получили приказ готовиться к выдвижению непосредственно к границе. О том, что это выдвижение действительно имело место, говорят воспоминания командиров данных дивизий – в частности, того же Людникова.