Больше, чем игра

Романов Станислав

Дворжецкий завел машину и выехал со двора. Меч… Каждому принцу после инициации Дворжецкий вручал меч. А самому Дворжецкому мечи давал Лабиринт. Это было просто, но нелегко: Дворжецкому нужно было пройти Лабиринт, в конце пути в его руке непонятным образом оказывался меч. Откуда этот меч брался, какие сверхъестественные силы тут действовали – Дворжецкий не знал. Он не мог объяснить также и то, откуда ему известно, что нужно сделать, чтобы получить меч. Просто он вдруг понял это – и все. Как однажды он понял, как сделать сам Лабиринт… Дворжецкий миновал Карачиху, автозаправку – город остался позади. Он прибавил газу. Когда же все это началось? С чего? Может, лет пятнадцать назад, с тех самопальных книжек со слепым машинописным шрифтом и довольно‑таки

корявеньким переводом Хроник Эмбера?.. Но пятнадцать лет назад не было ни самураев, ни мушкетеров, ни ратоборцев, ни рыцарей Круглого стола, ни киммерийцев этих отмороженных. Даже толкинистов тогда еще не было. Когда же все они появились? Дворжецкий напряг память. Ну, первыми, конечно, появились толкинисты с деревянными мечами – лет семь‑восемь назад, кажется. А вот остальные… Лет пять, не больше. Ч‑черт! Дворжецкий с досадой ударил по рулю; машина вильнула. Доигрался хрен на скрипке… Выходило, что все тайные меченосцы завелись примерно в одно и то же время – сразу после создания местной модели Лабиринта, образ которого возник однажды в воспаленном мозгу одного начитавшегося книжек врача‑неудачника… Совпадение? Как бы не так! Дворжецкий не верил, что это совпадение. Если бы только две группировки, ну три, а то сразу шесть… Нет, определенно, Лабиринт принес с собой в этот мир нечто такое… необъяснимое… И это он, Дворжецкий, своими руками… А ведь он знал, знал с самого начала, еще когда тщательно подгонял одну к другой черные и белые кафельные плитки, что Лабиринт – не просто привидевшийся бессонной ночью яркий образ, не просто затейливый узор… Впрочем, нет, тогда он еще только догадывался об этом. А уверился в магическом могуществе Лабиринта позднее, когда открыл у себя экстрасенсорные способности: он приобрел умение исцелять болезни и раны особыми манипуляциями рук. И опять‑таки он не смог бы объяснить, как это у него получается; даже медицинское образование не помогало найти ответ… А вот, наконец, и он, Лабиринт. Дворжецкий остановил машину напротив входа, чтобы фары освещали дверь склада и замок. Вышел, отпер дверь, вернулся к машине и заглушил мотор. Теперь вокруг было темно и тихо. Дворжецкий постоял возле машины, выкурил папиросу и только после этого вошел внутрь склада. Он плотно прикрыл за собой дверь, свет зажигать не стал, в этом не было необходимости – он видел Лабиринт вторым, экстрасенсорным зрением: линии пути горели холодным, как будто неоновым огнем. Дворжецкий помедлил перед началом Лабиринта. Сколько раз он проходил этим путем? Одиннадцать? Двенадцать? Почему же ни разу Лабиринт не перенес его куда‑нибудь? Он ведь пытался добиться этого, он этого хотел. Или не хотел на самом деле? Боялся? Говорил себе: Да, это должно быть очень интересно, – но боялся. Боялся быть заброшенным в такое место, откуда не будет возврата. А Лабиринт понял это… Дворжецкий сделал решительный шаг… Этот путь обозначен незримым огнем. И прошедшие по этому пути не оставляют на нем следов. Но этот путь оставляет свой след в душах тех, кто прошел им. И они уже не такие, какими были прежде… Дворжецкий стоял в центре Лабиринта; сердце бешено колотилось где‑то под горлом. Прошел. Он сориентировался по призрачно мерцающему рисунку и медленно побрел в сторону выхода. Толкнул дверь, вышел на свежий воздух. Ничего не изменилось: та же ночь, те же звезды на небе, тот же мир, знакомый до боли. И понуро стоит жигуленок, уткнувшись носом в двери. Дворжецкий вздохнул и посмотрел на слабо тлеющие стрелки часов: поздно‑то как! Пора возвращаться домой; жена, наверное, с ума сходит от беспокойства…

9

Словно в продолжение некой необычной игры утром за завтраком Егор‑гость и Егор‑хозяин только и делали, что подсматривали друг за другом, отмечали совпадения в приемах обращения с вилками, ложками и ножами, в манере шумно прихлебывать горячий чай и в поедании бутерброда с колбасой таким хитрым образом, чтобы он кончался за один глоток до того, как кончится чай. Они все делали синхронно и, замечая это, старались синхронность нарушить, и это тоже делали синхронно. И смеялись над собой и друг над другом – тоже одновременно и одинаково.

Двойники…

– Мы с тобой похожи, как братья, – сказал Егор‑гость. – Помню, я не раз мечтал в детстве, чтобы у меня был брат‑близнец. Это, наверное, очень весело…

– Да‑а? – очего‑то очень хмуро поинтересовался Егор‑хозяин. – Чего же в этом такого веселого?

– Ну, не знаю. – Егор‑гость пожал плечами. – Забавы там, проказы всякие, подмены… Как в кино – Приключения Электроника. Знаешь такое?

– Знаю, видел, – все так же мрачно ответил Егор‑хозяин. – Только и в том фильме Сыроежкин недолго веселился, быстро ему эти подмены надоели, к концу первой серии.

– Неважно. Не в этом дело. – Егор‑гость сбился с мысли. – Ну, понимаешь… Да ты сам, никогда не мечтал о брате‑близнеце, что ли?

– Нет, – совсем угрюмо ответил Егор‑хозяин. – Никогда.

От разговора на кухне у Егора‑гостя осталось неприятное впечатление недоговоренности и темной тайны. А Егор‑хозяин, похоже, что‑то задумал – он собирался на улицу.

– Пойдем.

– Куда? – полюбопытствовал Егор‑гость.

– Познакомлю тебя кое с кем, – ответил Егор‑хозяин загадочно.

– С кем же?

– Увидишь.

Перед выходом Егор‑гость прихватил с собой чертежный футляр со спрятанным внутри мечом.

– А это тебе зачем? – удивился Егор‑хозяин. – Оставь его здесь.

Егор‑гость отказался наотрез:

– Ни за что!

– Ладно, как знаешь. Надеюсь только, что ты не станешь обнажать свой меч прилюдно. У нас такое считается неприличным.

– Не бойся, зря размахивать мечом я не буду. Разве только нам попадется в пути гоблин, или орк, или контролер в троллейбусе. А так я людей не убиваю.

– Орки и гоблины у нас встречаются лишь в виртуальном пространстве. А для троллейбусного контролера у меня есть специальные волшебные бумажки, он нас не тронет.

Несмотря на то, что Егор‑хозяин намеренно оделся непохоже на Егора‑гостя – в светло‑серые брюки, белую рубашку да еще нацепил солнцезащитные очки – все равно, и прохожие на улице, и пассажиры в троллейбусе нет‑нет да и поглядывали на двойников, сходство нельзя было скрыть с помощью таких примитивных ужищрений.

– Что ты знаешь об аутизме? – спросил вдруг Егор‑хозяин.

– Да немного, – ответил Егор‑гость. – Видел я как‑то фильм Человек дождя…

– Понятно, – сказал Егор‑хозяин и больше ни о чем не стал спрашивать.

Они сошли с троллейбуса на площади Юности, миновали тяжелое серое здание Театра юного зрителя и свернули направо. Здесь Егор‑гость, удивленный, приостановился.

– Что‑то я не припомню, чтобы на этом месте был книжный магазин. Он давно открылся?

– Давно, давно, – проворчал ушедший вперед Егор‑хозяин и бросил через плечо: – Не отставай, а то еще заблудишься.

– Не заблужусь, не волнуйся, – сказал Егор‑гость. – Будто я не знаю, в каком доме мама живет. Я в том доме десять лет прожил…

– В том доме, – в том Егор‑хозяин подчеркнул особо, – но никак не в этом.

Егор‑гость оживился.

– Так мы что же, в самом деле идем в гости к маме?

– Нет, конечно, – ответил Егор‑хозяин. – Ты бы свел ее с ума.

– Другой на моем месте мог бы и обидеться, – сказал Егор‑гость.

– Гипотетические ситуации мы рассматривать не будем, – сказал Егор‑хозяин.

– Так с кем же ты хочешь меня познакомить? – во второй раз спросил Егор‑гость.

И Егор‑хозяин во второй раз ответил:

– Увидишь.

Вот и еще один уголок, где Егор‑гость не смог бы обнаружить и пары отличий от известного ему места. Маленький двор был ограничен двумя четырехэтажными кирпичными хрущевками; один из домов был в два подъезда, другой – в три. Двор был почти пуст, лишь на лавочке возле второго подъезда трехподъездной хрущевки сидел молодой человек с лицом Егора Трубникова, впавшего в глубокую задумчивость. Молодой человек считал ворон. Или листья на дереве, что росло возле лавочки. Или не считал, а пересчитывал. И сравнивал со вчерашним результатом подсчетов. Такой он был – Rain man Трубников.

Егор‑гость замер на углу, не в силах сделать шаг навстречу еще одному двойнику. У него просто голова шла кругом.

– Я не знаю, как он отреагирует на тебя… на нас… на то, что нас – двое, – запинаясь, проговорил Егор‑хозяин из‑за плеча Егора‑гостя. – Бывает, он из‑за какой‑нибудь ерунды заводится…

Но брат‑близнец уже смотрел прямо на двойников, чуть склонив голову к правому плечу. На появление Егора‑гостя он отреагировал гораздо сдержаннее Егора‑хозяина, а точнее – вообще никак не отреагировал, только сидел и смотрел.