Больше чем страсть

Линден Кэролайн

– Интересно, почему они так далеко друг от друга, – промолвила она. – Казалось бы, они должны быть вместе.

– Мифологические создания редко обретают счастливый конец.

– В историях, когда мужчина влюбляется в богиню, – согласилась она, – или бог в земную женщину. Но эти двое одной породы. Почему они не могут быть вместе?

– Если бы все было так просто!

Абигайль посмотрела на Себастьяна. Он лежал на спине, повернув к ней голову.

– И что, по-вашему, это означает?

Он устремил взгляд на возлюбленного русалки.

– Этот дом и грот были построены для любовницы короля. Полагаю, это намек на тот факт,

что она не может быть рядом с ним. Слишком многое разделяло их, чтобы их союз был прочным и продолжительным.

Абигайль тоже повернула голову, глядя на возлюбленного русалки. Его лицо казалось бесстрастным, словно он знал, что они никогда не встретятся. Конечно, он тянулся к ней, но его рука была вялой и скорее выражала снисходительность, чем страсть. А вот русалка… Вся ее фигура была воплощением тоски. Глупо было так думать о создании, сделанном из кусочков стекла. Но одна рука была прижата к ее сердцу, а та, которая тянулась к мужчине, была повернута ладонью вверх, словно в немой мольбе.

– Как вы думаете, король видел это?

– Не имею понятия.

– Но как вы полагаете? – настаивала она. – Вы можете представить себе короля Англии, лежащим там, где мы сейчас?

Вейн ответил не сразу.

– Если он любил ее, то, наверное, да. Но, полагаю, любовь – не то чувство, которое связывает королей с любовницами.

– А вот она, думаю, действительно любила его, – пылко сказала Абигайль. – Зачем еще она это построила?

– Насколько я понимаю, любовницы – не самые практичные создания, – отозвался он с иронией. – Это могло позабавить ее, и ничего более.

– Нет! – возразила она. – Наверняка нет.

– Это довольно далеко от Харт-Хауса. Еще неизвестно, видела ли она эту мозаику сама.

– Должна была видеть. Как можно, зная, что здесь устроено, не прийти и посмотреть?

Себастьян приглушенно хмыкнул.

– Не все похожи на вас, моя дорогая мисс Уэстон.

Абигайль закрыла глаза и улыбнулась:

– Глупую и романтичную? Вы раскусили меня.

– Не глупую, – сказал он, по-прежнему забавляясь. – А то, что вы романтичная, я и так знал.

Абигайль рассмеялась, и на мгновение они оба притихли.

– Вы знали, что здесь так красиво, когда намекнули, что мне следует снова прийти сюда?

– До вчерашнего дня я ни разу здесь не был, после того как вы гордо удалились. – Вейн помедлил. – Я заслужил это.

Абигайль была согласна с ним, поэтому промолчала.

– Прошло так много времени, с тех пор как респектабельная женщина смотрела на меня иначе, чем с презрением или страхом, – продолжил Себастьян тихим голосом. – И хотя я знал, что вы другая, все же был уверен, что вы проникнетесь таким же отвращением к моему обществу, как остальные. Вообще-то вы поступили бы мудро, сделав так.

– Это почему… – возмущенно начала Абигайль, но Себастьян поднял руку, остановив ее возражения. Он опять повернулся лицом к потолку, и она видела только его профиль.

– Вы признали, что слышали разговоры, которые ходят обо мне в городе. Хотя Борис – всего лишь обычная собака, остальное не такая уж выдумка. Мой отец действительно сошел с ума, и все ждут, что я последую по его стопам.

– Но вы не сумасшедший! – перебила его она.

На щеке Себастьяна обозначились желваки.

– Если бы вы приехали в Ричмонд несколько лет назад, то, возможно, решили бы иначе. Когда я вернулся из армии, то обнаружил, что отец продал почти всю нашу землю практически

даром. По несколько шиллингов за акр, и одно из самых больших поместий в окрестностях Лондона почти исчезло. Я… воспринял это не лучшим образом. – Губы Вейна изогнулись в горькой усмешке. – Сказать по правде, я был в ярости. Я заявился к людям, которые купили землю – мою землю, – и потребовал отменить сделку, причем проделал это неоднократно. Некоторые из новых владельцев смеялись надо мной, другие сочли себя оскорбленными. Не раз подобные визиты переходили во взаимные проклятия и заканчивались тем, что за моей спиной захлопывалась дверь. В городе стати поговаривать, что я такой же безумец, как и мой отец, и представляю собой опасность для окружающих. Спустя несколько недель все стали поглядывать на меня с такой же опаской, как на моего отца.

– Но ваш гнев был вполне оправдан! – воскликнула Абигайль.

– Мне тоже так казалось, – произнес Себастьян бесстрастным тоном. – Другие так не считали. Я угрожал некоторым из них.

Это тоже казалось понятным, но только подогрело подозрения окружающих относительно его рассудка. Абигайль попыталась представить, что ее отец потерял связь с реальностью и принялся спускать свое состояние. Джеймс поспешил бы так или иначе прекратить это, но ведь Себастьяна не было рядом, чтобы остановить своего отца! Беда случилась, когда он находился далеко от дома. И, судя по его угрюмому лицу, не любил говорить об этом.

– Каким он был, ваш отец? – спросила Абигайль, вместо того чтобы прекратить расспросы. – Раньше.

Себастьян приподнял брови.

– Раньше? – Он ненадолго задумался, затем его губы тронула улыбка. – Очень умным. Каждый раз, когда возникала какая-нибудь проблема, он легко справлялся с ней и часто самым изобретательным способом. У него был научный склад ума. Он был постоянным клиентом миссис Дрисколл, заказывая ей научные тома и сборники. Она восхищалась им. Когда я был мальчишкой, в доме всегда велись какие-то работы, связанные с научными экспериментами. Он сам делал свечи, пытаясь создать такие, которые будут гореть дольше и ярче. Его интересовала природа огня и света, и однажды он спроектировал конструкцию из стеклянных труб, которую собирался использовать, чтобы равномернее обогревать гостиную, так чтобы не приходилось сидеть перед камином, чтобы не замерзнуть.

– Она сработала?

– Нет. – Его улыбка стала шире. – Трубы разорвало. Он подсоединил их к большому чайнику с водой, кипевшей на огне, чтобы наполнить трубы паром. В соответствии с его идеей, пар должен был циркулировать по трубам, доставляя тепло в каждый уголок комнаты, но вместо этого они взорвались, одна за другой. Никогда не забуду удивленное выражение его лица… – Улыбка Себастьяна увяла. – Позже, когда отец почти потерял рассудок, он чуть не сжег дом, пытаясь сделать нечто подобное.

В порыве чувств Абигайль схватила его за руку. Себастьян напрягся, затем его пальцы нежно сомкнулись вокруг ее пальцев.

– Куда же он исчез? – спросила она наконец. Из сплетен Абигайль почерпнула, что мистер Вейн был подвержен приступам бешенства; он набрасывался на людей, словно одержимый манией убийства, и поэтому нуждался в ограничении свободы. И что в конечном итоге Себастьян отвел его в лес и убил, закопав в каком-то уединенном месте, которое никто так и не нашел. Или утопил в реке. А может, отвез в Лондон и сдал в сумасшедший дом, где тот, возможно, томится до сих пор.