Больше, чем товарищи по кораблю
Шрифт:
"Река манит меня, и я понимаю, что готов на все, чтобы окунаться в нее.
"Хм, да. Я определенно вижу удачу в твоем будущем".
"Отвали. Ты психолог, а не экстрасенс".
"Ладно, ладно. Ты думаешь… ты рада, что пришла сегодня"
Я стараюсь сохранять серьезное лицо, но он прав.
"Ты немного навеселе, хотя на самом деле еще не допила второй бокал".
Я прикусываю онемевшую губу, чтобы скрыть улыбку.
"И… ты немного возбуждена".
Дело сделано.
"Для
"Прости".
Я смущенно отступаю.
"Нет, не убирай их. Мне нравится".
Он улыбается, просовывая руку под стол и притягивает мои ноги к своим. Его рука остается там, прижимая их к себе.
"Что-нибудь еще?"
Моя бровь вздергивается, а улыбка становится шире.
Он сужает глаза и придвигается ближе, а затем внезапно начинает задыхаться. "Элизабет! Не здесь".
Он оглядывается по сторонам, будто все присутствующие в этом зале могут видеть это.
Я не могу перестать хихикать. Если бы он только знал, насколько грязные мысли сейчас в моей голове.
"Моя очередь. Я хочу проверить, могу ли я читать тебя".
"Ну, хорошо, но для этого нужно нести полную чушь. Я не уверен, что у тебя это получится".
"Но ведь у меня был такой замечательный учитель".
Его улыбка опьяняет.
Я беру его руку, вторая же- остается под столом, рисуя большим пальцем круги на моем колене.
"Ты думаешь… о том, что тебе чертовски повезло, что у тебя есть такой замечательный друг".
Он забавно ухмыляется.
"Ты думаешь о том, чтобы начать карьеру танцора после вчерашнего выступления…"
Он надувается.
"Боюсь, что нет, но не стоит себя корить. Чтобы достичь того уровня, на котором я нахожусь, нужны годы тренировок".
"Погоди, мне что-то приходит в голову".
Я насмехаюсь над видением.
"Хм, это интересно".
"Что?"
"Правда? Ух ты, Том, я польщена".
"Что?"
Его возбуждение нарастает с каждой секундой, когда я его дразню.
"Похоже, ты тоже не можешь перестать думать о прошлой ночи".
Мои слова замирают в воздухе, как брошенная перчатка, и я теряюсь в желании. Я жажду, чтобы его губы поймали мои, чтобы мой голод был утолен.
"Ты права. Я весь день фантазировал об этом поцелуе".
Он поднимает метафорическую перчатку.
"Эти мягкие губы, большие руки и маленькая щетина на моем подбородке".
Я скручиваюсь от смеха.
"Это была шутка!"
Я показываю на него, чтобы все остальные стали свидетелями его проигрыша.
"Нет, нет, не было, клянусь!"
Он пытается сдержать мой обвиняющий палец, хихикая вместе со мной. Боже правый, этот смех. Наши руки оказываются под столом, его удерживают мои на моих ногах. Я прекращаю
"Так ты думал о нем?"
Его лицо застывает в нерешительности.
"Да".
Он переходит на шутку.
"Значит, тебе нравятся парни?"
"Нет, мне определенно не нравятся парни".
"Это нормально, если ты такой. Большинство парней должны быть би".
"О, я согласен, но этому парню нравятся только женщины".
Он проводит пальцами по моей коже, его рука оказывается на моем бедре.
"Докажи это".
"Элиза!"
Мэддисон хватает меня за плечо.
"Пойдем танцевать!"
Из всех людей, которые могли бы обломать меня сегодня вечером, она была последней в моем списке. Мэддисон не помешало бы изучить язык жестов.
"Я буду там через минуту", — говорю я и поворачиваюсь к Тому, чтобы снова снять напряжение между нами.
Его рука вновь оказывается на моем бедре.
"Но это же моя любимая песня!" — умоляет она, и Валентина рядом с ней просит меня присоединиться к ним со своей фальшивой улыбкой.
Чья это песня «Africa», группы Toto? Да еще и в дабстеп-версии. Я бросаю на нее взгляд, но она отвечает мне своим.
"Обещаю, что буду через минуту".
"Вызов", — давит Валентина.
"Ооо, она проиграет…" поддразнивает меня Том.
Я вздыхаю, полная негодования. Том крепко сжимает меня под столом и отпускает.
Отлично.
Девушки берут меня за руку, и мы образуем цепочку с Оби, проталкиваясь сквозь толпу к танцполу.
"Ты поблагодаришь меня позже", — говорит Мэддисон, ее тошнотворно-сладкий тон полностью испарился.
Что это значит?
Посмотрев на мое недоверчивое лицо, она продолжает.
"Ты же сказала: никаких коллег".
Но ведь это она… Ну и ладно. Я смотрю на Тома, который откинулся на кресле рядом с Дэниелом. Его глаза прикованы ко мне, на лице мелькнул намек на ухмылку, когда он опускает взгляд вниз по моему телу и снова поднимает.
Это еще не конец.
Мэддисон знает меня лучше, чем я сама. Это было абсолютно правильное решение — не дать мне обжиматься с Томом на глазах у всех.
Потому что я бы не смогла остановиться.
Клянусь, между ударом головы о подушку и звоном будильника проходит всего минута, и каждая трель заставляет мой мозг пульсировать от боли. Почему я не могла просто проиграть игру? Так трудно было отказаться от напитков, которые мне приносили весь вечер? И почему я завела будильник так рано? Ведь еще только полдень.