Большое сердце

Рябинин Борис Степанович

— Мне дайте слово! — поднимаясь с места, сказал рядовой Битуев. Битуев (как узнал я позднее) по национальности бурят и в своих суждениях был прямолинеен и резок.

— Скажу так, — продолжал Битуев. — Сначала Мишка был шибко плохим. Все время на губу ходил. Стыдно, а ходить надо было, куда денешься, раз наказан. Теперь так нет. Мишка хорошим солдатом стал. И как много он мне помогал! И всем нам помогал. Если бы не Мишкина сила, долго нам пришлось бы сидеть у застрявшей пушки, когда мостик провалился. Как навалился Медведев, уперся — и вышла наша пушка на дорогу… Вот сила, так сила! Примем его в комсомол, пусть шагает с нами вместе.

Выступил на собрании и капитан Банников.

— Товарищи комсомольцы!

Хорошо, что говорили вы здесь откровенно. Так и должно быть в комсомольской семье. Если мы будем таить свои мысли, чувства друг от друга, то никогда не найдем общего языка, и всегда у нас будут недомолвки. Именно так произошло с Медведевым. Он затаил чувство обиды. А мы не сумели сразу вникнуть в его переживания. К чему это привело, вы знаете. Пусть прошлое послужит для всех нас хорошим уроком…

Теперь о наших делах. Если бы вы меня спросили, как нам надо жить, учиться, служить, я бы ответил: учитесь и служите, как Медведев. И тогда первое место в полку будет принадлежать нам… Согласны ли со мной, товарищи?!

— Согласны! — хором ответили комсомольцы.

За принятие Медведева в комсомол голосовали все присутствующие. Когда председатель закрыл собрание, солдаты подошли к Медведеву, чтобы поздравить его. Сержант Колосков, крепко пожав руку Медведеву, вдруг неожиданно обхватил его за шею.

— А ну, ребята, прижмем Медведя к земле!

Несколько солдат повисли у него на плечах. А Медведев, расставив ноги, стоял, не сгибаясь под тяжестью.

В этой солдатской шалости проявилось большое чувство дружбы, искреннее уважение к человеку, к товарищу.

Меня тронула эта забавная картина. Я подошел к Медведеву и тоже поздравил его. Теперь и я почувствовал медведевскую силу. В железной его руке моя рука показалась мне вялой и малосильной. И с огорчением пришла мне в голову мысль: «Пора посерьезнее заняться спортом».

…На этот раз я покидал батарею Банникова не с чувством досады, как год назад, а с чувством уверенности, в том, что Медведев и Банников поняли друг друга, что между ними на деле сложились те самые отношения, которые порождают крепкое войсковое товарищество.

Иван Грибушин

ПОГОНЫ

Стихи

На гимнастерку пристегнул погоны, Стараясь не погнуть их, не помять. И вдруг припомнил, как мне на перроне На плечи руки положила мать. Гудел гудок, в вагоны нас зовущий, И мать одно лишь мне могла сказать: «Пиши скорей, служи, сынок, получше», — И строго посмотрела мне в глаза… Пусть в странах, океаном отделенных, Грозятся пушечные короли, — Мы помним, что на плечи нам погоны, Как будто руки Родины, легли.

В. Самсонов

САМОЛЕТ

ИДЕТ НА ПОСАДКУ

Рассказ

В тот день у начальника поста ВНОС старшины Хорошина и летчика гражданского воздушного флота, участника Отечественной войны Николая Слесарева были основания по-разному расценивать погоду.

Поглядывая из окошка радиолокатора на небо, которое плотно заволокли серые тучи, старшина Хорошин искренне радовался возможности тщательно проверить и вычистить аппаратуру, которая давно уже требовала этого. Радиолокатор на соседнем посту, который подменял на время профилактики пост Хорошина, был уже довольно поношенный и частенько «капризничал». Поэтому Хорошину приходилось иногда нести дополнительное дежурство, как говорится, выручать соседей.

— Можете делать профилактику, — передали с командного пункта части и предупредили, чтобы радиолокатор к сроку был в полной боевой готовности.

— Слушаюсь! — прокричал Хорошин в телефон.

Иное чувство вызвал начавшийся дождь у Николая Слесарева. Он вел пассажирский самолет из Москвы в город К. Непогода застала самолет на полпути. Сперва на лазурном небе стали появляться кучевые облака, потом они как-то незаметно слились в серое сплошное поле.

Пассажиров было немного — всего шесть человек, не считая трехлетнего карапуза, сладко спящего на коленях у матери. В начале пути этому малышу было все интересно. Он смотрел в окно, вслух выражая свой восторг. Потом мальчик немножко вздремнул, а когда проснулся, то земли внизу не увидел.

— Мамочка, а где же земля? Мы ее пролетели? Да, мамочка? — удивленно спросил он у обеспокоенной матери.

— Она под тучками, Юрочка. Ты ее скоро опять увидишь, — успокоила она сына, тревожно посматривая в окно, где под крылом самолета плыла грязная каша облаков. Юрик вздохнул и снова задремал на теплых коленях матери.

Остальные пассажиры тоже беспокоились. Их опасения несколько рассеял второй пилот.

— Самолет идет своим курсом. Скоро будем на месте, — объявил он, появляясь в дверях, и весело, как ни в чем не бывало подмигнул открывшему глаза Юрику.

По стеклам били косые капли дождя. Стало сумрачно и сыро. По расчетам Слесарева, через несколько десятков километров должен быть аэродром. Но сквозь плотную завесу тумана землю не было видно. Снижаться опасно. Увеличив обороты, самолет пошел в высоту. И здесь случилось то, о чем меньше всего думал Слесарев, — перестал работать радиокомпас. По спине Николая пробежал холодок, и так сжалось сердце, что стало трудно дышать.

Однако Слесарев тут же овладел собой. Он повел самолет на снижение. Теперь ему во что бы то ни стало нужно было увидеть землю, чтобы ориентироваться. Но все усилия оказались тщетными. Земли увидеть не удавалось — настолько плотным был туман. Тогда, чувствуя ответственность за жизнь пассажиров и экипажа, Николай радировал на аэродром, который должен был его принять: «Потерял ориентировку, радиокомпас не работает».

…Пост ВНОС старшины Хорошина считался одним из лучших в части. И это было вполне заслуженное мнение. Радиолокатор здесь всегда работал безотказно и точно, в чем была немалая заслуга старшины. Хорошин сумел привить солдатам горячую любовь к прекрасной боевой технике.

Сейчас личный состав поста вместе со старшиной чистил и проверял блоки, радиолампы и узлы, не спеша, с чувством и толком. Особенно кропотливо и вдумчиво трудился ефрейтор Гранкин.

— В такую погодку самолеты не летают. Времени много, успеем вычистить нашу коробочку, как часики, — приговаривал ефрейтор, осматривая блок.