Большое сердце
Шрифт:
Но часовой был неумолим. В это время к подъезду подкатил юркий виллис. Воспользовавшись тем, что внимание часового было отвлечено, Костя ринулся вперед. Но проворный часовой уже в самых дверях схватил его за шиворот и потащил обратно.
— Экий ты неугомонный, — ворчал он.
— В чем дело? — строго спросил офицер, приехавший на машине.
— Рвется в дом, товарищ капитан, а зачем — неизвестно. И без пропуска.
— Что тебе надо, мальчик? — спросил офицер.
— Пропустите меня к главному начальнику.
— А зачем?
— Это тайна. Ему скажу, а вам нельзя.
— Вот что, мальчик, я адъютант коменданта.
Костя поколебался минуту, а затем шепнул адъютанту несколько слов. Лицо офицера стало серьезным.
— Вот оно что! Тогда идем.
Офицер провел Костю в большую комнату на втором этаже.
— Обожди меня здесь, — сказал он и постучался в кабинет коменданта.
Костя огляделся. В приемной находились несколько человек военных и гражданских. Они с удивлением смотрели на него.
— Костя, как ты сюда попал? А я тебя ищу, прямо с ног сбился.
Перед Костей стоял улыбающийся старый Остап Охрименко, одетый в военную форму. На груди его сверкали ордена Ленина и Красной Звезды.
Обрадованный Костя бросился к нему.
— Дядя Остап, вы живы?
— Как видишь, — усмехнулся Остап, обнимая его. — А зачем ты здесь?
— У меня очень важное дело. Я раньше хотел рассказать вам, да нельзя было.
— Да ну! — изумился Охрименко. — Что это за важное дело?
Но Костя не успел ему ответить: помешал адъютант.
— Вы знаете этого мальчика, товарищ Охрименко? — спросил он.
— А то как же. Мы ведь соседи. Это Костя Ковальчук, сынок моего покойного друга. Боевой паренек. Помните, я рассказывал о нем?
— Ах, это он самый и есть! Тогда идемте и вы с нами.
В кабинете за столом сидел пожилой человек в генеральской форме. Адъютант что-то прошептал, указывая на Костю. Генерал кивнул головой и пристально посмотрел на мальчика.
— Вот ты какой, Костя Ковальчук, — ласково сказал он, — ну, докладывай, что у тебя за тайна?
Но Костя вместо ответа спросил его:
— Товарищ начальник, скажите, — это очень плохо, если наше полковое знамя к фашистам попадет?
— Да ты и впрямь смелый парень, — засмеялся генерал, — не я ему, а он мне вопросы задает. Очень плохо, мальчик, — серьезно заговорил генерал. — Если наш советский полк потерял свое знамя, это для него большой позор.
— Вот, вот, — перебил его Костя. — Тот командир мне то же самое говорил.
— Какой командир?
— А тот, который у нас на огороде себя и фашистов взорвал.
— Взорвал? — переспросил генерал. — Вот что, мальчик, рассказывай все по порядку.
…Когда Костя кончил рассказ, генерал обнял отважного паренька и крепко поцеловал.
— Спасибо тебе, дорогой товарищ Ковальчук! Да понимаешь ли ты, какой подвиг совершил? Ты поступил, как советский человек, как настоящий пионер-ленинец! — Он обернулся к адъютанту. — Машину! Быстро! Едем за знаменем. Ну и молодец!
Вот и окончен, дорогой читатель, мой рассказ. Осталось только досказать очень немногое.
Полк, чье знамя спас отважный киевский пионер, был снова сформирован под прежним названием. Косте была оказана высокая честь — лично вручить полку его боевое знамя.
Полк этот затем славно сражался с врагами и с боями дошел до самого гитлеровского логова — до Берлина. Все в полку считали Костю своим однополчанином, ему часто писали письма о боевых
Счастливым праздником в жизни Кости был день 23 февраля 1944 года, когда Родина отмечала 26-ю годовщину Советской Армии. В этот день ему вручили орден Боевого Красного Знамени, которым наградил его Верховный Совет СССР за подвиг.
По ходатайству генерала — военного коменданта Киева — Костю Ковальчука приняли в Суворовское училище. Отвез его туда и сдал с рук на руки начальнику старый Остап Охрименко.
— Ну, Костенька, — сказал он на прощанье, — служи Родине так же, как служил ты ей до сих пор.
— Служу Советскому Союзу! — ответил маленький герой, салютуя по-пионерски.
Е. Хоринская
ПАРТИЗАН
Стихи
Ол. Коряков
ВРЕДНАЯ СТАРУХА
Рассказ
Капитан шел впереди батальона. Поднявшись на гору, он за широким желтеющим полем увидел деревушку. Нестройная толпа светлых хаток, разукрашенная веселой зеленью тополей, раскинулась на берегу реки.
— Вот, — кивнул капитан своему ординарцу Алеше Веткину. — Ты как мыслишь, товарищ начальник, для привала гоже?