Большой план апокалипсиса. Земля на пороге Конца Света
Шрифт:
То есть, иными словами, перенося действие из абстракций на нашу рыхлую постсоветскую почву, хочешь — иди учись, если, конечно, средства позволяют, хочешь — гуляй и пей, протрынькивая мамкину хрущевку в спальном районе или дедов надел земли, полученный при распаевании колхозных угодий, никто и слова не скажет, как-никак, свободный индивид, а то и вовсе автохтон. Здесь я, конечно, умышленно сгущаю краски, но лишь затем, чтобы дать понять, какую угрозу привившийся в Англии либерализм представлял для ее далеких и близких соседей, где организмы-общества (по Спенсеру) были сословными, а мануфактурные производства находились в зачаточных состояниях. Где сельское хозяйство носило патриархальный характер, а влияние веры (православия, ислама или даже католичества) было еще велико. Для них британский либерализм означал смуты и гражданские потрясения, экономическую разруху и унизительную зависимость от иностранных капиталов — словом, все то, что в свое время очень четко подметил и перечислил В. Ленин: «невиданное разорение, нищету, голодную смерть, одичание, проституцию, сифилис». [250] В XVI в. англичане не раз использовали оспу, чтобы бескровно уничтожать многие тысячи аборигенов. Можно сказать, британский либерализм был одной из ее разновидностей.
250
Ленин В. И. Соч. Т. 20. С. 21.
6.5. Мы строили-строили и вот, наконец, построили…
У нации должна быть счастливая история нации господ, длиной лет в триста — четыреста, как у англичан.
Согласно Мильтону, самый могущественный и успешный империалист — Бог.
По мере организации мироустройства по-британски, при котором, словами пионера германского колониализма Карла Петерса, [251] «многие сотни тысяч людей в Англии могли наслаждаться досугом, потому что на них работали многие миллионы представителей чужих рас», идеи расового превосходства, внедренные социал-дарвинистами, были подхвачены и другими представителями британской элиты. О мире как джунглях, где «выживает сильнейший», тот, у кого «сердце викинга», а в придачу и ружьишко с хорошими оптикой и боем, заговорили и английские поэты, вроде Редьярда Киплинга [252] и Эда Янга, упивавшегося «ветхозаветной силой единственного избранного народа». [253] Писатели и даже священники, представляете? «Мир — это шатер для истинных властителей», — провозглашал Мартин Таппер. [254] «Китай, Япония, Африка и Южная Америка вскоре должны достаться всепобеждающим англосаксам», — предрекал путешественник и литератор Чарльз Дилк. [255] «И вот туземцы Северной Америки, Австралии и Новой Зеландии исчезают перед лицом завоевателей всего — англосаксов. Так прочь с дороги, которую проложил Господь», — вещал проповедник-конгрегационалист Джозия Стронг, [256] секретарь Евангелического союза США и председатель Лиги за социальную службу.
251
Карл Петерс (1856–1918) — основатель и рейхскомиссар колонии Германская Восточная Африка.
252
Джозеф Редьярд Киплинг (1865–1936) — английский писатель, поэт и новеллист.
253
Эдуард Янг (1683–1765) — английский поэт. Сын священника. По образованию — юрист, изучал право в Оксфордском университете.
254
Таппер Мартин Феркухар (1810–1889) — английский писатель.
255
Ch. Dilke, Greater Britain (London, 1894), p. 564.
256
Стронг Джозия (1847–1916) — американский теолог, пастор, секретарь Евангелического союза США; J. Strong, The times and young men. New York, 1901.
Чего уж требовать после вышеперечисленного от профессиональных колониальных чиновников, им ведь по роду службы полагалось не отставать. Они и не отставали. Альфред Милнер искренне восхищался британской расой, которая «создала империю и единственной способна сохранить ее», Сесил Родс [257] вообще ратовал за мировое господство нордической расы, заявляя, будто этого желает сам Господь. Ну а раз Он Сам такого желает, то какие у кого возражения? И, кстати, если уж на то пошло, давайте отметим и такой момент. Разглагольствуя о том, что Британия должна завладеть «каждым куском свободной плодородной земли», Родс не уставал повторять: «Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами». Почему? Ответ на этот вопрос можно найти у английского экономиста XIX столетия Джона Гобсона, [258] который писал: «Господствующее государство использует свои провинции, колонии и зависимые страны для обогащения своего правящего класса и для подкупа своих низших классов, чтобы они оставались спокойными». И английские низы именно такими и оставались, спокойными и дисциплинированными. Лишенные избирательных прав вплоть до 1920 г., они не просто довольствовались правлением трех сотен аристократических семей, поставлявших человеческий материал для парламента и министерских кабинетов, но еще и боготворили правящую верхушку, называя «нашими лучшими» («our betters»)! Что, к слову, считалось главным залогом английского процветания и успеха. [259] Ну что же, отдадим должное английской правящей элите: отламывая от колониального пирога, она не забывала и о низах. Ну а чтобы почувствовать себя настоящим «белым сахибом», представителям этих самых низов предлагалось отправляться в колонии, где было полно представителей множества низших рас, которые прямо-таки нуждались в управлении. Что английские низы с ними и делали, причем с энтузиазмом.
257
Альфред Милнер, виконт (1854–1925)? — английский политический деятель, с 1897 г. верховный комиссар Южной Африки и губернатор Капской колонии; Сесил Джон Родс (1853–1902) — британский колониальный деятель и финансист. Родился в семье священника. Считается «отцом» компании «Де Бирс», которая при нем контролировала 90 % мирового производства алмазов. Автор концепции «империализма». Именем Родса назвали Родезию, нынешнюю Намибию.
258
Джон Аткинсон Гобсон (1858–1940) — выдающийся английский экономист.
259
Уолтер Беджгот (1826–1877) — английский экономист и политолог, сторонник социал-дарвинизма и автор книги «English constitution», называя почтительное отношение нации к своей элите секретом успеха, так описывал политическую систему Британии: нижние слои передоверяют выбор вышестоящим, среднее сословие избирает представителей из своих высших слоев, которые признают власть аристократов.
Кто бы сомневался, после всего перечисленного выше, что именно в Британии родилась евгеника, [260] квинтэссенция социал-дарвинистских теорий, наука, призванная слегка подправить несовершенного человека путем селекции представителей высших рас с одновременным устранением от процесса репродукции всевозможных разнообразных уродов. Ну а там уже и до насильственной стерилизации «неполноценных», и до масштабных программ эвтаназии «больных», и до «окончательного решения еврейского и прочих вопросов» было — рукой подать. «Слабые нации мира неизбежно должны уступить дорогу более благородным вариететам человечества», — провозглашал «отец-основатель» евгеники сэр Фрэнсис Гальтон. [261] «История показывает, что существует один путь, при котором возможно возникновение высокоразвитой цивилизации, — это борьба расы против расы и выживание расы более одаренной в физическом и духовном отношениях», — твердил его последователь Карл Пирсон. [262] Ну а британского социал-дарвиниста Хьюстона Стюарта Чемберлена [263] сам Геббельс назвал «отцом нашего духа» и «пионером» нацизма.
260
Евгеника (от греч. — «породистый») — форма социальной философии, учение о путях улучшения наследственных свойств человека.
261
Сэр Фрэнсис Гальтон (1822–1911) — английский исследователь, географ, антрополог и психолог; основатель дифференциальной психологии и психометрики, а также один из основателей евгеники. Происходил из семьи банкиров, был двоюродным братом Чарльза Дарвина.
262
Карл Пирсон (1857–1936) — выдающийся английский математик, биолог и философ, профессор евгеники.
263
Хьюстон Стюарт Чемберлен (1855–1927) — английский писатель, социолог и философ. Родился в семье британского адмирала. Поклонник и зять Рихарда Вагнера. Идеологические концепции Чемберлена были изложены в работе «Основы XIX века» в 1899 г.
Кстати, Арнольд Тойнби [264] отмечал презрительное отношение представителей «нордической» расы господ к «романцам», которых они полагали «весьма сомнительной категорией белых людей». Это тем более интересно, поскольку речь-то о французах, колониальную империю которых германские нацисты полагали чем-то вроде недоразумения. Или ошибки природы, если хотите. Между тем именно Франция стала первой мишенью своей соседки Англии.
264
Арнольд Джозеф Тойнби (1889–1975) — выдающийся британский историк, культуролог, автор «Постижения истории» — многотомного анализа рождения и упадка цивилизаций.
Глава 7. Через тернии к звездам
Я поднял глаза к небу и опустил их к земле. И сказал себе: то и другое должно стать британским.
И мне открылось… что британцы — лучшая раса, достойная мирового господства.
Я восхищаюсь английским народом. В деле колонизации он совершил неслыханное.
Семилетняя война была первой крупной войной, в которой Англия уже не посылала на материк собственных войск, а воевала только одними деньгами, а не солдатами. Эта война, так же как и последующая, по словам фон Мальтцана, отличалась тем, что колонии приобретали для европейских государств все большее значение и создали между ними такую зависимость, какой до тех пор не существовало.
Уинстон Черчилль, принимавший участие сразу в двух мировых войнах, причем не каким-нибудь там занюханным фельдфебелем, а на самых ответственных постах, называл Семилетнюю войну в Европе Первой мировой и, по-своему, был абсолютно прав. При этом, правда, Черчилль предпочитал не распространяться о роли, игравшейся в ходе конфликта Британией, а ведь она была весьма примечательна. Еще бы, ведь Британия в этой войне делала то, что позже вошло у нее в скверную привычку. Подпитывала бушующий на континенте конфликт деньгами, и, пока противоборствующие стороны драли друг дружке чубы, преспокойно собирала в корзинку заморские колонии. Их варварская эксплуатация с лихвой окупала затраты. Кроме того, у Англии появился свой банк, субсидировавший любые «благие» начинания правительства под проценты. Прямым следствием крупных британских субсидий противоборствующим лагерям стал стремительный рост могущества института так называемых придворных факторов — европейских финансистов, кровно заинтересованных в том, чтобы английские вливания «масла в огонь» не прекращались.
7.1. На пути ко владычеству на морях
Итак, во второй половине XVIII в. Англия превратилась в ведущую мировую державу, процветавшую главным образом за счет безжалостной эксплуатации колоний, хотя и эксплуатацию собственно английского населения я бы не спешил сбрасывать со счетов. Английская промышленность не знала равных, но ее поразительные успехи стоили дорого. Британские пролетарии вкалывали в адовых условиях за нищенские зарплаты, позволявшие еле сводить концы с концами, по 16 часов в день, и ни о каком привычном сегодня для них соцпакете и речи, естественно, не шло. Широко применялся и детский труд, детям, понятно, платили гораздо меньше. Да, флот Ее или Его Величества господствовал на морях, только вот под гордыми вымпелами картина была диаметрально иной, и жизнь рядового матроса мало отличалась от той, что некогда вели гребцы венецианских галер. Слов нет, британские моряки служили по контракту (как правило, приложив смоченный чернилами палец), но сути дела это обстоятельство не меняло. Экипажи сплошь и рядом пополнялись несчастными, которых специальные флотские патрули ловили на улицах портовых городов, чтобы силком притащить на корабль. Жизнь контрактника не стоила ломаного гроша, порой, толком не успев удивиться, он оказывался висящим на рее — наказания были драконовыми, мало-мальское неповиновение каралось смертью. Как я уже упоминал, всеобщее избирательное право пришло в Британию лишь в 1920-х, так что… Недаром известный немецкий историк Манфред Мессершмидт, говоря об английской демократии и гуманности, утверждал, что она определяется «крупнейшей аристократической и военной организацией, какую только знает мир, а именно — Британской империей». [265] Империей, которой, добавлю от себя, заправлял фунт стерлингов и, следовательно, финансовые воротилы.
265
Messerschmidt Wallner, Die Wehrmachtsjustiz im Dienste des Nationalsozialismus (Baden-Baden, 1987).
Конечно, у Англии еще были конкуренты, но им от англичан в XVIII столетии регулярно перепадало, причем с самой зари века. Начало процессу было положено еще в 1702–1713 гг., в ходе так называемой Войны за испанское наследство, которая стала самым настоящим геополитическим межконтинентальным конфликтом, принимая в учет, что боевые действия велись и в Америке, и в Европе. Поводом для начала войны стала смерть испанского короля Карлоса II Околдованного (1661–1700) из династии Габсбургов, правнука того самого Филиппа II, которому британцы времен королевы Елизаветы основательно намылили шею вместе с его Непобедимой армадой. В царствование Карлоса Испания переживала закат, ставший неотвратимым после внезапной смерти сводного брата, чрезвычайно болезненного монарха, доблестного дона Хуана Австрийского, [266] которого историки по традиции зовут Младшим, чтобы не путать с его предшественником, доном Хуаном, победителем турок при Лепанто. Ага, тем самым, что лелеял честолюбивые планы женитьбы на Марии Стюарт и последующего вторжения в Англию. Дон Хуан Младший, такой же королевский бастард, фактически исполнял при Карлосе Околдованном обязанности короля, сражаясь за интересы короны то на море, то на суше, пока его не унесла неизвестная болезнь, столь же смертоносная, что уложила в могилу его знаменитого предшественника! Поскольку последний испанский Габсбург Карлос, скончавшийся чуть позже своего брата-бастарда, так и не оставил наследников, соседи кинулись на его бесхозные владения, как стая волков на старого и больного лося. По завещанию Карлоса трон отошел его внучатому племяннику, герцогу Филиппу Анжуйскому, внуку французского короля Людовика XIV. Англичан это категорически не устроило, как и их союзников, голландцев и австрийцев.
266
Дон Хуан Австрийский Младший (1629–1679) — испанский полководец и политический деятель, незаконнорожденный сын короля Филиппа IV и актрисы Марии Кальдерон. Отцовство дона Хуана долгое время находилось под сомнением, он был официально признан королевским бастардом лишь в 13 лет, получив должность верховного приора Мальтийского ордена в Кастилии и Леоне. При своем сводном брате Карлосе командовал испанским ВМФ, был вице-королем Сицилии, затем в Каталонии. Благородство, великодушие и талант полководца принесли дону Хуану уважение и своих, и чужих.
Началась война, продлившаяся целое десятилетие и окончившаяся тяжелым поражением Франции и Испании. Первая, получив по носу, обязалась прекратить поддержку католиков Стюартов и признала английскую королеву Анну. Испания же недосчиталась многих своих заокеанских владений. Британия, напротив, по условиям Утрехтского мира, заключенного в финале войны за Испанское наследство, обеспечила себе гегемонию на море, а заодно и вожделенную монополию в работорговле, став крупнейшим поставщиком живого товара в обе Америки. И это было только начало.