Большой укол
Шрифт:
— Помогите! Помогите!
— Ему уже вряд ли что–то поможет.
— Врача, врача, ему плохо!
Иван Рубинович нервным движением расстегнул ворот рубахи.
В коридоре раздались звуки шагов.
— Слишком много неясностей, Иван Рубинович, мальчик был под его непосредственным надзором, где он теперь? Если на свободе, почему не действует? Он должен, должен искать сестру, такова его биология. И потом, эта сестричка…
В соседнем купе стоял такой гвалт, что уже мешал говорить.
— Ведь
— Сомневаюсь.
— Это он вас убедил, что это опасно, что это трудно, а она уплыла… Якобы какая–то влиятельная банда с выходом на самые верха приложила к этому руку.
— Похоже.
— В свете моей последней находки все выглядит по–другому.
— Как?
— Владислав Владимирович задумал очень сложную штуку, окончательная цель его мне не ясна, но вот в чем я уверен. Он знает, где мальчик, знает, или догадывается, где сестра. Он фактически прикрыл Локея, концентрируя наше внимание на санатории.
— Это сильное обвинение.
— Доказать его я смогу, только опираясь на тебя, Иван Рубинович.
Старик повертел пустой стакан, погремел им по подстаканник. Тема была исчерпана, нужно принимать решение, раз не удалось уйти от разговора. Колпаков не удержался и, слегка подтолкнул собеседника.
— Место освобождается, Иван Рубинович, ты заместитель и такой же генерал.
За стеной раздался истошный женский крик.
— Здесь, в этом вагоне тебе уже все равно не усидеть.
6
Стоя у окна в верхнем этаже круглой мавританской башни, султан смотрел вниз на вымощенную камнем дорожку, по которой прогуливался его сын, сопровождаемый проинструктированным крестьянином.
Принц был одет, как Кришна, каким его рисуют иллюстраторы Ехагават Гиты. Гана тоже выглядел классически: набедренная повязка, босые ноги, заискивающая походка.
— Скажи мне, крестьянин, то о чем я тебя спрашиваю, обладает силой?
— Да, о прекраснейший.
— Большей ли силой, чем твои волы?
— Да, господин.
— А если ты запряжешь не только свою пару, но и всех волов в деревне, ты сможешь его перетянуть?
— Нет, господин.
— А смог бы ты его запрячь, как вола?
— Нет, никогда, господин.
— А кто–нибудь из людей, сумел бы запрячь его?
— Нет, никто, прекраснейший.
— Ты точно это знаешь?
— Да.
— Почему ты говоришь неуверенно?
— Не гневайся на меня, я не знаю, почему говорю неуверенно.
— Может быть, все–таки есть вожжи, при помощи которых его можно укротить? Где–нибудь, не на нашем острове.
— Нет, о прекраснейший господин, наверное нет.
— А человек, точно ли ты знаешь нет человека, который на такое способен?
— Не знаю, господин.
— Не знаешь, но
— Да, господин?
Они дошли до пруда с мифологической змеею и повернули обратно.
— Когда он приходит, ты радуешься?
— Да, да, очень радуюсь.
— Он может тебя погубить?
— Да, может, господин. Один раз чуть не погубил.
— Расскажи, как это было.
Крестьянин упал на колени.
— Ваш отец не велел мне говорить других слов, кроме «да» и «нет».
— Встань и скажи, почему ты радуешься ему, хотя он может тебя погубить?
Крестьянин, начавший было подниматься, остался на одном колене и отрицательно помотал головой.
— Нет, господин.
— Что «нет»?
— Не гневайтесь, господин, я не знаю, как ответить на ваш мудрым вопрос.
Кришна отошел на пару шагов и остановился у парапета.
— Он приходил сюда вчера. Покажи мне его следы.
Крестьянин встал и подковылял к принцу. Угрюмо поглядел вниз.
— Извини меня, мудрейший, но его следов я не вижу.
— Но он оставил их вчера?
— Да, оставил и очень много, но теперь их нет. Клянусь…
— Кто же их убрал, ты?
— Нет, что вы, господин, я бы не смог.
— У тебя не хватило бы сил.
— Да и сил тоже.
— А чего еще?
На лице крестьянина выразилась мука.
— Ты не можешь ответить потому, что тебе не разрешает мой отец, или ты вообще не можешь ответить на тот вопрос.
— Да, господин, ты угадал, я вообще не могу ответить.
— Хорошо, ты сказал, что у тебя не хватило бы сил. А если согнать всех жителей острова, у них хватило бы?
— Нет, господин, и у всего острова не хватило бы.
— Ладно, — принц отвернулся от великолепного морского вида и дальше задавал вопросы с закрытыми глазами.
— Но кто убрал следы, если их никто не убирал, потому что не мог убрать?
— Не знаю, господин, — прошептал крестьянин и отступил на шаг. С закрытыми глазами принц казался ему намного страннее. Взгляд голубого камня во лбу золотой чалмы пронзал насквозь рисовую душу. Камню передалась вся сила, заключенная в сыне правителя и еще какие–то дополнительные силы.
— Ты меня путаешь, крестьянин. Тебе было велено отвечать ясно — «да», «нет», а ты меня путаешь.
Мосластые колени ударились о белый камень.
— Господин!
— Как же так, следы, которые не могли бы убрать все жители острова, убраны неизвестно кем и неизвестно когда. Ты путаешь меня, крестьянин.
— Я говорю правду, только правду.
— Такой правды не может быть, правда должна быть понятная. Хотя сказано: «Вся истина заключена в вопросе, в ответе есть только свет истины». Ты понимаешь меня, крестьянин?