Большой укол
Шрифт:
Итак, я засмеялся. Над героем, автором и даже над методом профессора Николаева. Смеялся нечеловеческим смехом, смеялся так, что разбудил Валерика. Он, полежав некоторое время в темноте, окруженный подозрительными и мощными шумами, вдруг спросил меня:
— Послушай, а ты кто все–таки, такой?
208–230
Султан, наклонился к розовому кусту, его ноздри коснулись лепестков самого крупного бутона. Медленнее пчелы, сосущей нектар, лоснящийся нос добыл из цветка аромат. Глаза сладострастно закрылись. Когда томное тело изволило распрямиться, секретарь таинственно прошептал.
— Это «Голубая диадема», ее запах особенно хорошо, после небесного полива.
Правитель молча прошествовал к следующего кусту, где снова проделал только что, описанную процедуру.
— Это «Звезда Бомбея», — пел Руми, — ее утренний
Говоря это, секретарь глядел поверх жирной спины своего господина в сторону каменных ворот розария. Туда же глядели все шестеро метеорологов, вооруженных автоматами. Объяснялось это внимание просто — в проеме ворот возникла человеческая фигура. Единственный, кто не подозревал об этом, был султан. Расставшись со «Звездой Бомбея», он шаркающей стариковской походкой, направился к наиболее пышному и одновременно дикому, растительному чуду.
— «Врата вечности», — негромко, но торжественно, возгласил Руми, стараясь держать в поле зрения и султана и того, кто стремительно и бесшумно к нему приближался.
— Почему они не пахнут? — удивленно, и как бы ни у кого, спросил султан. Секретарь счел нужным ответить.
— Ворота вечности невидимы для того, кто в них входит.
Спина правителя дрогнула. Он попробовал распрямиться, но было поздно. Над ним длинно сверкнуло искривленное лезвие. Голова медленно отвалилась от туловища, в гущу розового куста хлынула красная кровь. Тело медленно встало на колени. Со стороны могло показаться, что султан, погрузив лицо в куст, продолжает дышать несуществующим ароматом.
Принц, отбросив меч, обвел тяжелым взглядом метеорологов, потом поглядел на бывшего секретаря.
— Я проговорился, — сказал он.
— Теперь это уже не важно, — прошептал Руми.
— С сего дня повышаю вам жалованье вдвое, — сказал принц автоматчикам, — передайте это всем, кто служит во дворце.
Метеорологи наклонили головы. Прежде обещание денег они слышали только от Руми, теперь им было приятно услышать это от нового хозяина.
Заговор против сумасшедшего султана оформился давно. С течением времени, его участниками сделались все обитатели дворца. Последние несколько месяцев Ага жил в окружении людей, которые все, без исключения, желали его смерти, но тем не менее выполняли его прихоти и подыгрывали в самых несуразных и нелепых спектаклях. Решительное наступление откладывалось по двум причинам. Первая — правителя охранял его гигантский, почти мистический авторитет. В его присутствии, ненависть скисала и съеживалась, и самая решительная рука была не в состоянии сжать рукоять отравленного кинжала. Вторая — никак не удавалось выведать комбинацию шифра в замке павильона, стремительно спящей красавицы. Год назад Руми рассказал принцу о северной девочке, о ее фантастическом происхождении. В сердце юноши произошло извержение, оно воспылало. Это была не банальная влюбленность. Принц, несмотря на все ухищрения и причуды отцовского воспитания, вырос сообразительным человеком, он понял — воссоединение с этим существом даст ему нечто большее, то, чем не обладал ни один фараон, ни один президент. То, что нельзя купить за деньги или даже ценой собственной жизни. Правда, он не мог себе представить, что именно.
Только мечта об обладании ею — не только девой, но и дивной ее силой — помогала ему сдерживаться и притворяться прежним Тебеем. Кроме того, так советовал Руми, человек, которому он верил всецело. Отцов секретарь открыл ему глаза, пробудил от искусственного сна наяву, подарил весь мир. Рискуя головой, он объяснил принцу, что у него нет никакой астмы, что кроме мужчин на свете есть еще и женщины, кроме тупо отредактированной Махабхараты, существуют другие книги, кроме их наркотического острова, есть еще остров Манхеттен, кроме дутара, саксафон. Принц тайком смотрел кино и ни разу за два года на этом не попался, ибо все во дворце следили за тем, чтобы этого не произошло. Да что кино, к нему тайком приводили женщин. Куда они исчезали после встреч с ним, принц не интересовался. Один лишь султан считал, что поставленный им над жизнью третьего сына эксперимент продолжается и, притом в максимально чистом виде. О целях этого эксперимента, юноша ничего не знал и не мог представить себе, что планы отца, в общем, совпадают с его собственными. Он был уверен, что старый самодур растит девчонку для себя. А тот
И вот принц проговорился. Во время диалога с полицейским. По заведенному правилу, тот должен был отправиться после беседы с докладом к султану и рассказать, о чем шла речь. Наверняка, пунктуальный лейтенант доложил бы правителю о том, что сынок отнюдь не устремляется своими вопрошаниями к небу, а наоборот, интересуется взаимоотношениями дождя с женским полом.
— Как же мы войдем в павильон, повелитель? — осторожно поинтересовался великий визирь Руми. Принц посмотрел на него превосходно, превосходяще, одним словом, сверху вниз.
— Мы взорвем двери.
— Взорвем?! — Руми был потрясен и неприятно поражен. Он полагал, что разумнее, было бы вызвать специалистов из фирмы, делавшей электронный запор павильона. Они прибудут дня через три–четыре. Кроме того, безумием было бы предпринимать серьезные шаги, пока не обезврежен глазастый толстяк. Поглядев на все еще стоящее на четвереньках, тело старого султана, великий визирь понял, что возражать новому не стоит. Пользующийся влиянием на наследника, часто губит себя попыткой сохранить это влияние, после того, как тот стал правителем.
— Ты молчишь?
— Я вспоминаю, где у нас хранится динамит.
В арсенале дворца нашлось все, что нужно — и пластиковая взрывчатка и дистанционные взрыватели, нашелся среди метеорологов человек, умевший всем этим пользоваться и даже способный рассчитать минимальную силу удара необходимого, чтобы выворотить дверь, не причинив вреда саркофагу.
Спрятавшись за выступом ангара, где он последние двенадцать лет нянчил свою астму, принц скомандовал:
— Давай!
Раздался тяжелый, глухой удар, тело скалы содрогнулось, столб черно–серого дыма стрельнул в небо и тут же был потоком воздуха наклонен в сторону моря. Трепеща на ветру, бхагаватгитовскими шароварами, закрываясь перстнями от горячих воздушных волн, принц кинулся к обозначившемуся пролому. В уродливой каменной глотке клубилось горячее и мутное облако, но ярость и муть его истощались. И вот стала доступна взгляду глубина павильона. Нетерпеливый султаныш и его присные увидели: она не лежала, а сидела на краю стеклянного гроба, упершись руками в треснувшую боковину и слегка наклонившись вперед.
И улыбалась.
13
Когда каменная пыль осела, майор выстрелил вверх из ракетницы. Красная искра едва перевалила вершину своего пути, а Дрынов был уже внутри пещеры. В правой руке он держал короткоствольный автомат, в левой, нес мощный фонарь. По спине колотила сумка с медикаментами. Вход, как это часто бывает, оказался узким, пришлось метров десять продвигаться гусиным шагом, цепляясь резиновой лысиной и плечами за шершавые стены. Затем гора как бы распахнула объятия. Стены разбежались вправо, влево и вверх. Дрынов посветил вниз — полутораметровый, не слишком пологий спуск. Майор спрыгнул, сделал несколько шагов и остановился, ожидая своих сержантов. С десяток бледножелтых струй ползали по потолку, по стенам, осваивая объем каменной камеры. Никаких следов человеческого здесь пребывания. Две–три летучих твари сходили с ума под потолком.
Дрынов первым обнаружил, что камера не является тупиком. В дальнем углу, под нависшим выступом виднелась дыра, выводившая в довольно просторный коридор. Майор махнул фонарем — за мной! Оглушительно сопя, вся передовая группа двинулась вперед по сильно петляющему коридору, приседая временами, матеря темноту и тараня ее многострунным потоком света.
Метров через сорок пришлось остановиться — развилка.
Подземелье начинало играть с людьми в свои игры. Майор мельком поглядел на радиометр, потом сделал условный жест фонарем и его группа разделилась на две подгруппы и каждая отправилась по своему маршруту. Опасности заблудиться не было, за передовиками в пещеру вползали новые и новые десятки вооруженных исследователей. А за ними врачи, спелеологи, собаки. Экспедиция была готова к встрече с самой грозной и грязной силой. Пальцами этой мощной руки, запускаемой в горную дыру, были люди Дрынова. Они мягко спотыкаясь и внимательно присматриваясь ко всему, что попадалось по сторонам, разбредались по лабиринту.