Борьба за трон
Шрифт:
– Я имею основания думать, что он здесь, и намерен обыскать дом.
– В таком случае подъезжайте сюда, – возразил Горнби. – Вы уже меня знаете и потому можете быть уверены, что я задам вам жаркую встречу.
– Вы не осмелитесь противодействовать этому приказу! – вскричал Бридж, предъявляя бумагу.
– А вот увидим! Эй, вы, – закричал Горнби своим людям. – Стреляйте в первого, кто вздумает сюда пробраться.
– Вы не смеете так поступать со мною! – в гневе вскричал капитан. – В последний раз говорю вам: опустите мост!
– Попробуйте сами! – отвечал Горнби.
Осмотревшись кругом, капитан Бридж заметил вдали отряд, почти вдвое превышавший его силы и мчавшийся на рысях к Майерскофу. Он еще не успел разобрать, были ли то враги, или подкрепление, как Горнби и его люди подняли громкий крик. Бридж немедленно повернул назад и стал отступать, не задерживаемый прибывшим отрядом. Отряд этот, подоспевший как раз вовремя, был послан, как оказалось впоследствии, сэром Фенвиком. Разумеется, подъемный мост был сейчас же спущен, и спасители были встречены с восторгом и криками радости.
XIII. Суд над якобитами
В первых числах октября в Манчестер прибыла правительственная комиссия, которая должна была судить восемь якобитов, обвиняемых в государственной измене. Заседания ее должны были открыться 20 числа.
Прежде, чем описывать этот замечательный процесс, который в свое время наделал большого шума и сильно повредил министерству, необходимо познакомить читателя с господствовавшим в городе настроением умов.
Манчестерцы смотрели на это дело, как на кровавый поход, задуманный правительством при помощи судей, чтобы погубить несчастных якобитов и конфисковать их имущество. Поэтому общие симпатии были на стороне обвиняемых.
Несмотря на то, что якобитов заточили в тюрьму и таким образом лишили их возможности действовать, тем не менее в Манчестере у них осталось немало друзей, которые напрягали все усилия, чтобы представить это дело публике в надлежащем свете. Для этого они заручились искусным пером Роберта Фергюсона, смелого публициста, напечатавшего открытое письмо к сэру Джону Тренчарду о злоупотреблениях властью, которые позволяют себе министры. Он доказывал, что суд составлен искусственно, путем давления и подкупа, жестоко нападал на главного прокурора и выводил на свет Божий гнусную личность Лента и других свидетелей обвинения.
Широко распространяемые и всюду читаемые памфлеты Фергюсона производили огромное впечатление по всей стране и привлекли к обвиняемым симпатии и вигов и тори, которые чувствовали, что совершается большая несправедливость, и надеялись, что правительству не удастся ее осуществить. Разоблачения Фергюсона вызвали такую бурю негодования, что манчестерцы грозили побить камнями Аарона Смита и его вероломного свидетеля, если они вздумают явиться к ним в город. Они, несомненно, привели бы свою угрозу в исполнение, но главный прокурор был слишком осторожен и не так-то легко было захватить его.
Он приехал в город глубокой ночью, заранее уведомив о своем приезде, и вместе с своим свидетелем поселился в гостинице, где для них были уже приготовлены комнаты.
На другой день к дверям гостиницы был приставлен часовой, другой стоял во дворе. По этому нововведению все узнали, что Смит и его свидетель приехали. Возле гостиницы стала собираться возбужденная толпа, слышались крики и ругательства по адресу приезжих. Хозяин гостиницы, Джо Типпинг, не знал, как от них и отделаться. Лент целый день сидел дома и выходил на прогулку, когда становилось совсем темно, направляясь обыкновенно к мосту через реку Ирвелль.
Во время одной из таких прогулок он и не заметил, что какие-то люди шли за ним следом от самой гостиницы, пока один из незнакомцев не окликнул его. Не успел он оглянуться, как преследователи окружили его со всех сторон. Бежать было невозможно.
– А, негодяй! – вскричал один из незнакомцев, хватая его. – Мы следили за тобою с того самого момента, как ты приехал в Манчестер. Наконец-то ты в наших руках!
– За кого вы меня принимаете, джентльмены? – храбро спросил Лент.
– Мы знаем, что ты не кто иной, как Лент, вероломный свидетель, купленный правительством. Мы не дадим тебе выступить с твоими лживыми показаниями против честных людей, которых собираются засудить на смерть.
– Я докажу только правду, – уверял Лент. – Каким же образом вы можете не дать мне выступить свидетелем?
– Повесим тебя вот на том фонаре, – сказал державший его незнакомец, указывая на фонарь, стоявший посредине моста.
– Неужели вы будете участвовать в этом убийстве? – жалобно спросил Лент остальных.
– Да, да, повесить его, негодяя! – раздалось несколько голосов.
Лент закричал, но ему моментально заткнули рот, накинули на шею петлю и потащили к фонарному столбу. На его счастье, к его преследователям присоединился какой-то молодой офицер.
– Что вы хотите сделать с этим человеком? – вскричал он.
– Повесить его, негодяя, – был ответ.
– Его, действительно, стоит повесить, – произнес офицер. – Однако не советую вам делать этого; не навлекайте на себя кару закона, иначе вы только повредите своему делу. Отпустите его!
– Отпустить его? – закричали все с изумлением. – Мы охотились за ним целый день, а теперь отпустить его?
– Да, отпустить, – стоял на своем офицер. – Он не может повредить на суде нашим друзьям. А если вы его повесите, это, несомненно, послужит им во вред. Вот почему я и говорю вам опять: отпустите его.
– Приходится повиноваться вам, капитан, – заговорили кругом, – хотя нам не очень это приятно. Смотрите, как бы вам не пришлось раскаяться в вашем милосердии.