Боярин Волк. Живи, брате!
Шрифт:
– Будь здрав, боярин, – поклонилась Поля.
Боярин, выходя, кивнул не глядя.
Назавтра с утра действительно пришли сёстры, но не одни, с матушкой во главе.
– Ну вот, – сказала мать, – будете помогать Поле. Всё, чему вы у неё научитесь, вам тоже в жизни пригодится. А потому, что касается ухода и прочих лекарских дел, Поля – старшая, ну а в делах хозяйственных – вы. Полю на эти дела не отрывать, для неё главная забота – Сергий, и в случае чего с неё матушка Русава за это и спросит. Данка, ты старшая, вот и будь старшей, возьми всё руководство на себя, а Татьяна вам помощницей будет. Если
– Поняли, матушка, – отвесили полупоклон сёстры.
Поля поклонилась молча.
– Ну вот и ладно. Надеюсь на вас, – кивнула мать и вышла.
– Идите возьмите себе какую работу, – сказала Поля. – Сидеть и смотреть на Сергия вам очень быстро надоест, да это теперь и не требуется, он уже может сам сказать, коли ему что понадобится. Видите, что начинает дремать, разговоры прекращаете, делаете свою работу молча. Ну а как проснётся, можно и поболтать, и песен попеть, но не в голос, а потихоньку, – улыбнулась сёстрам Поля. – Ну да вы девы толковые, сами всё правильно понимаете. Несите шитьё или что там у вас, садитесь к окошку, до обеда разве что по нужде что понадобится.
– А как же мы?.. – смутилась Татьяна.
– Так же, как и я, выходим и зовём Прова, он всё сделает. Теперь перестилать постель каждый раз не нужно, боярин в сознании, скажет, ежели что.
– А-а, – разочаровано протянула Татьяна, – тогда ладно, а я-то думала…
Сергий отвернулся к стене, и сомнения холодной змеёй заползли к нему в душу.
«А кто же… когда я?.. Во попал… Стыдобища-то… Ну и что, что лекарка почти? Молодая же дева, – смутно терзался он. – Надо будет Прова расспросить».
Сёстры вышли, но почти тут же вернулись, неся свою работу.
«В светёлке сидели, – догадался Сергий. – Может, и помогали, когда я… Вот ты ж, не было печали…»
Чуть не плюнул он с досады.
А девы уселись у окошка и занялись шитьём, тихо переговариваясь и только изредка поглядывая на него.
«Да нет, вроде, не обо мне, – прислушался он. – Иначе хихикали бы, пряча глаза. О чём-то своём толкуют, ну и ладно, пускай их, а я и в правду подремлю».
Он прикрыл глаза и…
Проснулся Сергий часа через два и, судя по запахам, перед обедом. Ни Поли, ни Татьяны в горнице не было.
– Проснулся? – подошла к нему Данка. – Вот и хорошо. А девы пошли – одна на кухню, а вторая к боярыне. Слушай, а Поля-то – необычная дева и вообще вряд ли дочь людина. Думаю, она как бы и не боярских кровей, а может быть… – она прикрыла рот рукой. – Нет, – она загородилась ладошкой, – ничего такого, высокомерия, непослушания, споров или ещё чего и в помине нет. Но она всё равно с нами как бы на равных. И не заискивает, и не выпендривается. Вроде, и слушает, и делает, как сказано, но ощущение такое, что… Даже не знаю, как объяснить?
– Не ломай голову, я понял, – усмехнулся Сергий. – Она и правда не дочь кузнецу и вообще не родня. Она дочь то ли побратима, то ли кума или ещё в какой-то степени родства, но не кровной. Но дева она смышлёная. И держит себя с достоинством, и не панибратствует, и дистанцию держит естественно.
– Чего братс?.. – округлила глаза Данка.
– Чего это я ляпнул-то? – сам опешил Сергий. – Но ведь понимал же, о чём говорю, а теперь не знаю, как объяснить? Ну, это… Держит себя не как давняя подружка, вся такая своя, равная, а как бы равная по положению, но знающая своё место. Вот, как-то так. Вроде как, понимает и признаёт, что не может с вами на равных, но и помыкать собой не даст.
– Во, точно! – удивлённо подняла брови Данка. – И на равных, и понимает, что мы здесь хозяйки. А чего это ты допрежь-то сказал?
– Тут, видишь ли, какое дело, – задумался Сергий. – В беспамятстве я, вроде как, путешествовал где-то далеко, и звалось то место… каким-то Ирием, что ли? Нет, Сибирью – вот как. Это где-то в Асии, – выдал Сергий первое, что пришло на ум. – Видел там много чудного и непонятного сперва, но постепенно понял, что я всё это увиденное понимаю и знаю, вроде, как своё. И меня везде знали и принимали, как давно знакомого. Всё показывали и рассказывали. Только я, когда сюда, вроде бы как, вернулся, всё это запамятовал, а теперь начинаю вспоминать. Вот и вылетают слова, которые там были обыденными, а здесь непонятны, пока не растолкуешь. И всё время стоит перед глазами и чудится тот старец с седой бородой, который меня в то путешествие напутствовал. И одет он был не по-нашему, а говорил, вроде бы, как и мы, и как будто нашим языком – и понятно, и нет. Добрый он был и улыбчивый такой, прямо как родня близкая, но я-то его точно раньше не знал и не видел, а он будто с рождения обо мне всё знает. Чудно как-то.
– Так, может, это бог был? – испуганно прикрыла ладошкой рот Данка.
– Не-ет, не бог, – уверенно возразил Сергий. – Не похож, на иконах он совсем другой, а вот апостол какой-нибудь вполне может быть. Или у него для разных людей разные обличья? – вдруг осенило Сергия. – Не знаю, но меня сюда обратно вернул, и на это возвращение благословил. Видно, рано мне ещё туда, к нему, тут ещё не всё сделал.
– Ой, мамонька! – почему-то испугалась Данка и закрыла лицо руками. – Я бы со страха умерла.
– Да нет, говорю же, он добрый. И всё про тебя понимает и знает, и не стращает ничем, и не сердится, а как мама, только что в мужском обличье. Не знаю, как объяснить, но добро от него исходит, что ли… И понимание.
– О, проснулся уже, – раздалось от двери. – Вот и хорошо. А мы обед принесли на всех. Данка, что случилось? На тебе лица нет, – встревожилась Поля.
– Нет, нет, ничего. Сергий вот вспомнил, что в беспамятстве было, – она вопросительно поглядела на него. Сергий с улыбкой кивнул.
– Он, когда в беспамятстве был, – начала Данка, – с богом говорил или апостолом его, и тот…
И вкратце пересказала свой разговор с братом.
– Есть-то будете? – спросил Сергий. – Или снова разогревать пойдёте? И ещё. Болтать о том, что я вам рассказал, не надо, могут неправильно понять, а стало быть, и выводы сделают соответствующие. А оно вам или мне надо?
– Ой! – спохватились девы всё ещё под впечатлением от услышанного. – Мы никому не скажем!
– Ну, если вдруг и проболтаетесь, – усмехнулся Сергий, – никто вам не поверит. Вот так! – снова усмехнулся он.