Боярышня Дуняша
Шрифт:
Иван Васильевич очень осторожный правитель и не станет сразу лишать надежды пришлых
бояр на место подле себя. Но Яков Захарьич прав, князь будет создавать противовес новеньким
и надежда, что хотя бы Славка поднимется в первые бояре, есть.
— Я к чему веду, — продолжил боярин разговор с невесткой, — учитывай, что вроде как я
всё тот же думный дьяк, но вскоре приобрету право суда наравне с Кошкиными, а это…
Милослава истово зашептала благодарственные слова богу
— Всё поняла батюшка и чести не уроню! На свои наряды прикажу нашить больше каменьев
самоцветных, Машеньке сапожки золотой вышивкой украшу, Дуняше уже сейчас можно
сережки вдеть, а Ванюше ножик закажу с резной на кости рукояткой.
— Вот и ладно, — улыбнулся Еремей, — не лишне будет.
Милослава поднялась, поклонилась свекру и пошла к себе думать, откуда денег брать.
Может права Дунька и надо перенаправить женщин с вышивки для дома на украшение валенок
и пошив игрушек? Или взять Дунькино покрывало! Ни у кого такого нет, и быть может…
Милослава кивнула сама себе и уверенным шагом перешла на женскую половину, чтобы дать
урок своим мастерицам.
ГЛАВА 9.
Дуня отодвинула деревянную ставенку, прикрывающую небольшое оконце и пряча руки в
широкие рукава, подбитой мехом телогреи, принялась подглядывать за Иван Иванычем — его с
приятелями учили во дворе сабелькой махать. Несмотря на знатное положение мальчишек, доставалось им от боярина Никифора без жалости.
Энергии в мальчишках было с избытком,и они не справлялись с нею, подчас вытворяя злые
шалости над подчиненными им людям. Дядька князя выбивал из них спесь и направлял
энергию в учение.
Дуняша бросила последний взгляд на ожесточенно тренирующихся мальчишек, поежилась и
заволокла оконце деревяшкой. Постояла, раздумывая о том, что ей жалко мальчишек и
одновременно не жалко.
С одной стороны их бы энергию, да с умом направлять в разные русла, заинтересовывать, расширять кругозор, прививать любовь к учебе, а с другой стороны без всего перечисленного
из многих этих ребят вырастут умнейшие управленцы, воеводы, дипломаты…
Вот и думай, как так?
Невольно вспоминались годы учебы в другой жизни, где всё было замечательно и
подавалось на блюдечке, но кем она стала? Да, собственно, никем, потому здесь и оказалась.
Дуня попрыгала, разгоняя кровь и с удовольствием притоптывала новенькими валеночками.
В расшитых сапожках она давно уже задубела бы, а в валенках тепло и ничего не жмет. И жаль, что Маша постеснялась их надеть.
Дуня потянулась к оконцу, чтобы вновь поглядеть на двор, но передумала. Уж слишком
студено на улице.
Хорониться в закутке
здесь вместо того, чтобы изображать деятельность в княгининой горнице. В последние дни там
полно боярынь старой Ярославны и под их взглядами девочке было не по себе.
Она услышала чьи-то шаги и вжалась в темный угол. Если её тут обнаружат, то не избежать
долгих нравоучений и наказания в виде прядения!
Вреднючие тетки!
Уже все знают, что она красиво рисует и может нарисовать новую вышивку или сделать
красоту из цветной бумаги, но за непослушание неизменно сажают прясть. Кто бы знал, как она
устала от оказанной чести ездить в Кремль!
Дуня затаилась и даже закрыла глаза, чтобы не демаскироваться, а то бывают
чувствительные личности к чужим взглядам...
С одной стороны послышалось приближающееся тяжеловатое, да ещё с прорывающимся
хрипом дыхание, а с другой быстрые шаги. Боярышня закусила губу, думая,кого принесло на
технический этаж и что говорить, если её застукают, когда мимо ниши, где она пряталась, кто-то быстро прошелестел юбками. В темноте Дуня даже не разобрала служанка это была или
боярыня. Хотя, боярыням здесь делать нечего!
Дуня медленно выдохнула. Осталось дождаться, когда пыхтящая как паровоз женщина тоже
пройдёт мимо неё. Но дамы встретились и зацепились языками.
«Тьфу на вас», — подумала девочка и приготовилась терпеливо ждать.
— Аграфена, правду ли ты баяла о ворожее за посадом? — услышала Дуня голос Натальи
Полуэктовой,ближайшей подруги молодой княгини.
Глаза девочки невольно распахнулись во всю ширь! Полуэктова? Здесь?
Тетка Наталья производила впечатление доброй и смешливой молодой женщины, но
немного простоватой для здешнего гадюшника. Мария Борисовна её любила, как и
приезжающие в Кремль молоденькие боярышни, а вот постоянные обитательницы княжьего
дома посмеивались над её простодушием.
«И чего она сюда поднялась?!» — мелькнул вопрос в голове Дуни и пропал, потому что до
неё дошел смысл таинственной встречи.
«Ворожея?! Серьёзно?» — в удивлении девочка приоткрыла рот и хищный образ отца
Варфоломея, почуявшего ересь, живо предстал перед её глазами. Невольно перекрестившись, отгоняя неприятную фантазию, Дуняша навострила ушки.
— Правду, милая, ни словом не солгала! — убежденно заговорила Аграфена и небось ещё
перекрестилась.
Дуня наморщила лоб, стараясь вспомнить, кто эта Аграфена, а когда вспомнила, то брови
поползли вверх. Молчаливая и незаметная вдовая боярыня старой княгини.