Бойня
Шрифт:
После стрельбы орали речевки и лозунги. Викочка тоже с удовольствием вскидывала руку в нацистском приветствии, ударяя кулаком в область хрупкого девичьего сердца.
– Слава России! Москва для москвичей! – раздавалось во дворике не раз.
– А ты москвичка? – спросил Пыж Викочку.
– Я русская, – ответила она, посчитав это достаточным.
Пыж улыбнулся и произнес:
– Я знаю. Может быть, поэтому ты мне нравишься… Ты имеешь национальную гордость и не ляжешь под «хача».
– Откуда ты знаешь?.. – Она посмотрела так внимательно и заинтересованно, что
– Ты такая же, как я.
– А почему все называют тебя Пыжом? Из-за того, что ты пыжишься, как еж?
– Наверное, знают, что пыжами в стволы забивают порох.
– А как тебя на самом деле зовут?
– У меня нет имени. Я – Пыж.
– А можно мне хотя бы иногда называть тебя Пыжиком, раз ты – человек, обходящийся без имени?
– Только тебе разрешаю.
– Пыжик, а ты бы смог для меня убить человека?
– Подожди, еще убью.
Иса приехал в город на Неве по очень важному делу. В аэропорту Пулково его встретили прямо у трапа и сразу повезли на большое собрание кавказских диаспор, организованное муллой соборной мечети в связи с массовой дракой, спровоцированной группой уроженцев Кавказа, в числе которой был и племянник московского гостя – студент Санкт-Петербургского госуниверситета.
Ради приличия водитель и посланник имама, приходящийся мулле сыном, предложил Исе сперва проследовать в отель «Англетер», где для высокого гостя забронировали люкс. Принять душ с дороги, конечно, хотелось. Однако Иса понимал, что это всего лишь формальный знак вежливости. Его племянник со товарищи натворил дел, которые будоражили общественное мнение интеллигентного Питера уже второй месяц.
– Да нет, давайте уж сразу на Петроградскую сторону. Тем более что Исаакиевский собор я уже видел, а мечеть еще нет…
– Ну вот и ладненько, может, успеем к полуденному намазу, как сказали бы правоверные, или, как говорят православные, к выстрелу Петропавловской пушки! – довольно буркнул сын имама и помчался в сторону Петропавловской крепости и соборной мечети.
Величественный город встретил Ису слякотью и каким-то тревожным ожиданием, никак не вязавшимся с красотами Северной Пальмиры, ее крепостями и бастионами, ее соборными фронтонами, разводными мостами и галерейными набережными. Сколько крови пролито на этих улицах, вымощенных самыми искусными мастерами…
– Почти приехали, Кронверкский проезд. Пробка. Много народу из всех диаспор приехало. Обстановка в городе накаленная, а у вас в Москве?
– Там тоже не сахар…
– Не жалуют мусульман?
– Не жалуемся, Россия – и наш дом.
– Странно слышать такие слова от чеченца.
– Так, на всякий случай, я – полковник ГРУ, правда в отставке, а этих ваххабитов считаю врагами и Чечни, и России… С покойным генералом Кораблевым мы в горах не одну банду ликвидировали. Так вот.
– А что ж тогда племянник с экстремистами связался?
– Разберусь.
– Да ты не обижайся, я сам в Ханкале служил. Но контакта не было! Чеченской крови на мне нет! – полушутя-полувсерьез отрапортовал сын муллы.
В мечети было многолюдно. Пятничный намаз собрал более пяти тысяч правоверных. На Заячьем острове прогремел пушечный залп. Зухр – полуденный намаз – тянулся медленно. Сердобольный мулла словно специально растягивал молитву, воздавая хвалу Всевышнему, желая оттянуть неприятную проповедь, которую вознамерился прочитать перед уммой. Мусульмане внимали ему, совершая ритуальное омовение и синхронно преклоняя колени. Сейчас они олицетворяли собой единое целое: татары, азербайджанцы, таджики, чеченцы, дагестанцы… Как сохранить мир в их головах, когда на улицах стало опасно ходить, когда умы горожан все ожесточеннее, сердца – холоднее, а в душах нет согласия. Когда цвет кожи может стать причиной смерти и когда на руках столько оружия. Не все применяют его в целях безопасности, молодежь демонстрирует с его помощью свою силу…
Сегодня здесь было много уважаемых людей из кавказских диаспор – старейшин, бизнесменов, авторитетных богословов, которые могли повлиять на молодежь. Максимализм – враг ислама, терпимость – его спасение. А эти сорвиголовы, вместо того чтобы учиться, овладевать нужными знаниями и навыками в профессии, чтобы найти достойную работу и кормить свои семьи, увеличивают ряды доморощенных наци, подражая низким людям. При этом они оправдываются, что все делают в ответ, что устали терпеть притеснения. И главное, что у радикалов появились поводыри, прикрывающиеся исламом и выдергивающие из контекста святого Корана нужные цитаты. Вот что опасно вдвойне… И похоже, несмотря на настоятельные рекомендации сыну и милицейские кордоны, что стояли у входа в мечеть, не допустить присутствия провокаторов на этом собрании не удалось, они все равно сюда пробрались…
– «Воистину, Аллах не меняет положения людей, пока они не изменят самих себя».
Так указано в Коране, в суре «Гром». Нашим городом всегда гордились и восхищались. Его воспевали. В том числе великий гений Пушкин. Вот его строки из «Подражания корану»:
Творцу молитесь; Он могучий:
Он правит ветром; в знойный день
На небо насылает тучи;
Дает земле древесну сень.
Он милосерд: он Магомету
Открыл сияющий Коран,
Да притечем и мы ко свету,
И да падет с очей туман.
Мы любим наш многоликий город, ведь над его созданием трудились разные народы Российской империи. Среди них было немало мусульман. Сюда стекались люди со всех концов света, принося частичку своей очерченной границами страны и своей безграничной души. Отличительной чертой Северной Пальмиры является не надутая чопорность, а врожденная интеллигентность. И, как следствие, Петербург приемлет и вбирает в себя все лучшее, что могут дать иные культуры. Он впитывает красоту и мудрость. За его относительно недолгую историю сложился большой культурный конгломерат, в котором мы живем и сохранить толерантность которого – и наша с вами задача.