Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

106

Потом я видел яростных людей,Которые, столпившись, побивалиКамнями юношу, крича: «Бей! Бей!»

109

А тот, давимый гибелью, чем дале,Тем все бессильней поникал к земле,Но очи к небу двери отверзали,

112

И он молил, чтоб грешных в этом злеГосподь всевышний гневом не коснулся,И зрелась кротость на его челе. *

746

Юноша — святой

Стефан, побиваемый камнями.

115

Как только дух мой изнутри вернулсяКо внешней правде в должную чреду,Я от неложных грез моих очнулся.

118

Вождь, увидав, что я себя веду,Как тот, кого внезапно разбудили,Сказал мне: «Что с тобой? Ты как в чаду,

121

Прошел со мною больше полумили,Прикрыв глаза и шатко семеня,Как будто хмель иль сон тебя клонили».

124

И я: «Отец мой, выслушай меня,И я тебе скажу, что мне предстало,Суставы ног моих окостеня».

127

И он: «Хотя бы сто личин скрывалоТвои черты, я бы до дна проникВ рассудок твой сквозь это покрывало.

130

Тебе был сон, чтоб сердце ни на мигНе отвращало влагу примиренья, * Которую предвечный льет родник.

747

Влага примиренья — кротость, гасящая огонь гнева. О крайней вспыльчивости поэта рассказывает Боккаччо в «Жизни Данте».

133

Я «Что с тобой?» спросил не от смятенья,Как тот, чьи взоры застилает мрак,Сказал бы рухнувшему без движенья;

136

А я спросил, чтоб укрепить твой шаг:Ленивых надобно будить, а самиОни не расшевелятся никак».

139

Мы шли сквозь вечер, меря даль глазами,Насколько солнце позволяло им,Сиявшее закатными лучами;

142

А нам навстречу — нараставший дымСкоплялся, темный и подобный ночи,И негде было скрыться перед ним;

145

Он чистый воздух нам затмил и очи.

Песнь шестнадцатая

Круг третий (продолжение)

1

Во мраке Ада и в ночи, лишеннойСвоих планет и слоем облаковПод небом скудным плотно затемненной,

4

Мне

взоров не давил такой покров,Как этот дым, который все сгущался,Причем и ворс нещадно был суров.

7

Глаз, не стерпев, невольно закрывался;И спутник мой придвинулся слегка,Чтоб я рукой его плеча касался. *

748

Подобный плотному покрову с колючим ворсом, слепящий дым, в который вступили поэты, обволакивает души тех, кто в жизни был ослеплен гневом.

10

И как слепец, держась за вожака,Идет, боясь отстать и опасаясьУшиба иль смертельного толчка,

13

Так, мглой густой и горькой пробираясь,Я шел и новых не встречал помех,А вождь твердил: «Держись, не отрываясь!»

16

И голоса я слышал, и во всехБыла мольба о мире и прощеньеПред агнцем божьим, снявшим с мира грех.

19

Там «Agnus Dei» * пелось во вступленье;И речи соблюдались, и напевОдни и те же, в полном единенье.

22

«Учитель, это духи?» — осмелев,Спросил я. Он в ответ: «Мы рядом с ними.Здесь, расторгая, сбрасывают гнев».

25

«А кто же ты, идущий в нашем дымеИ вопрошающий про нас, как те,Кто мерит год календами земными?»

749

«Agnus Dei» (лат.) — «Агнец божий», слова католической молитвы.

28

Так чей-то голос молвил в темноте.«Ответь, — сказал учитель, — и при этомДознайся, здесь ли выход к высоте».

31

И я: «О ты, что, осиянный светом,Взойдешь к Творцу, ты будешь удивлен,Когда пройдешь со мной, моим ответом».

34

«Пройду, насколько я идти волен;И если дым преградой стал меж нами,Нам связью будет слух», — ответил он.

37

Я начал так: «Повитый пеленами,Срываемыми смертью, вверх иду,Подземными измучен глубинами;

40

И раз угодно божьему суду,Чтоб я увидел горние палаты,Чему давно примера не найду,

43

Скажи мне, кем ты был до дня расплатыИ верно ли ведет стезя моя,И твой язык да будет наш вожатый».