Божественная комедия (илл. Доре)

Алигьери Данте

40

О царь Саул, на свой же меч упав,Как ты, казалось, обагрял Гелвую,Где больше нет росы, дождя и трав * ! *

43

О дерзкая Арахна, как живуюТебя я видел, полупауком,И ткань раздранной видел роковую! *

46

691

Саул — царь израильский, побежденный филистимлянами на горе Гелвуе, пал на свой меч (Библия).

692

Нет

росы, дождя и трав! — Узнав о смерти Саула, Давид воскликнул: «Горы Гелвуйские! да [не сойдет] ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами…» (Библия).

693

Арахна — см. прим. А., XVII, 18. Здесь она изображена в самый миг превращения.

О Ровоам, ты в облике такомУже не грозен, страхом обуянныйИ в бегстве колесницею влеком! *

49

Являл и дальше камень изваянный,Как мать свою принудил АлкмеонПроклясть убор, ей на погибель данный. *

52

Являл, как меч во храме занесенДвумя сынами на СеннахиримаИ как, сраженный, там остался он. *

694

Ровоам — жестокий израильский царь, спасающийся бегством от народного восстания (Библия).

695

Сын Эдипа, Полиник, ища себе союзников, чтобы отвоевать Фивы у своего брата Этеокла, подарил тщеславной Эрифиле, жене аргосского царя Амфиарая (А., XX, 31-39 и прим.), ожерелье Гармонии, приносившее несчастие всем его обладательницам, и она указала ему, где прячется ее муж, который скрылся, зная, что лишится жизни, если отправится в этот поход. Когда Амфиарай погиб под Фивами, его сын Алкмеон, выполняя мщение, завещанное отцом, убил свою мать (ср. Р., IV, 103-105), так что она прокляла «убор, ей на погибель данный».

696

Надменный Сеннахирим, царь ассирийский, был убит во храме своими сыновьями (Библия).

55

Являл, как мщенье грозное творимоИ Тамириса Киру говорит:«Ты жаждал крови, пей ненасытимо!» *

58

Являл, как ассирийский стан бежит,Узнав, что Олоферн простерт, безглавый,А также и останков жалкий вид. *

61

697

Тамириса, скифская царица, отмщая Киру за гибель своего сына, разгромила персидское войско, велела отрубить голову павшего в битве царя и положить ее в мех, наполненный человеческой кровью. При этом она воскликнула: «Упейся кровью, которой ты тридцать лет ненасытимо жаждал!» (Орозий, История, II, 7).

698

Когда ассирийский полководец Олоферн осаждал Ветилую, иудеянка Юдифь пришла к нему в шатер и обезглавила его. Ассирийцы обратились в бегство (Библия).

Я видел Трою пепелищем славы;О Илион, как страшно здесь творецЯвлял разгром и смерть твоей державы!

64

Чья кисть повторит или чей свинец,Чаруя разум самый прихотливый,Тех черт и теней дивный образец?

67

Казался мертвый мертв, живые живы;Увидеть явь отчетливей нельзя,Чем то, что попирал я, молчаливый.

70

Кичись же, шествуй, веждами грозя,Потомство Евы, не давая взору,Склонясь, увидеть, как дурна стезя!

73

Уже мы дальше обогнули гору,И солнце дальше унеслось в пути,Чем мой плененный дух считал в ту пору,

76

Как вдруг привыкший надо мной блюстиСказал: «Вскинь голову! — ко мне взывая. —Так отрешась, уже нельзя идти.

79

Взгляни:

подходит ангел, нас встречая;А из прислужниц дня идет назад,Свой отслужив черед, уже шестая. *

82

Укрась почтеньем действия и взгляд,Чтоб с нами речь была ему приятна.Такого дня тебе не возвратят!»

85

Меня учил он столь неоднократноНе тратить времени, что без трудаИ это слово я воспринял внятно.

699

Прислужницы дня — Оры (в античной мифологии — богини времен года, а также часов дня), сменяющие друг друга на солнечной колеснице (Ч., XXII, 118-120). Уже минул шестой час после восхода солнца, то есть минул полдень.

88

Прекрасный дух, представший нам тогда,Шел в белых ризах, и глаза светили,Как трепетная на заре звезда.

91

С широким взмахом рук и взмахом крылий,«Идите, — он сказал, — ступени тут,И вы теперь взойдете без усилий.

94

На этот зов немногие идут:О род людской, чтобы взлетать рожденный,Тебя к земле и ветерки гнетут!»

97

Он обмахнул у кручи иссеченнойМое чело тем и другим крылом * И обещал мне путь незатрудненный.

100

Как если вправо мы на холм идем,Где церковь смотрит на юдоль порядка * Над самым Рубаконтовым мостом,

103

700

Взмахом крыльев ангел стер одно из «Р», вырезанных на челе у Данте (Ч., IX, 112-114).

701

Юдоль порядка — так иронически названа Флоренция.

И в склоне над площадкою площадкаУстроены еще с тех давних лет,Когда блюлась тетрадь и чтилась кадка, * —

106

Так здесь к другому кругу тесный следВедет наверх в почти отвесном скате;Но восходящий стенами задет. *

109

Едва туда свернули мы: «BeatiPauperes spiritu», * — раздался вдругНапев неизреченной благодати.

702

Когда блюлась тетрадь и чтилась кадка — то есть когда общественные деятели Флоренции были честнее. Данте намекает на два громких мошенничества, случившиеся в его время: мессер Никкола Аччайоли и судья Бальдо д'Агульоне (Р., XVI, 55-56 и прим.) удалили из нотариальной книги компрометирующую запись, а Дуранте Кьярамонтези, ведавший продажей соли, уменьшил объем казенной кадки, чтобы обмеривать покупателей.

703

Ступенчатый подъем во второй круг Данте сравнивает с тропой, по которой, выйдя из Флоренции и перейдя через мост Рубаконте (ныне Ponte alle Grazie), поднимаются к церкви Сан-Миниато.

704

«Beati pauperes spritu» (лат.) — «Блаженны нищие духом».

112

О, как несходен доступ в новый кругЗдесь и в Аду! Под звуки песнопенийВступают тут, а там — под вопли мук.

115

Я попирал священные ступени,И мне казался легче этот всход,Чем ровный путь, которым идут тени.

118

И я: «Скажи, учитель, что за гнетС меня ниспал? И силы вновь берутся,И тело от ходьбы не устает».