Божественная любовь
Шрифт:
– Да, – счастливо вздохнула Бэль и неудержимо покраснела, когда ее взгляд упал на приоткрытую дверь спальни, к которой целенаправленно прокладывал кратчайший маршрут Элегор.
– Посмотрим? – коварно предложил супруг, распахивая створку во всю ширину.
Бледно-золотистые, изумрудно-зеленые и теплые коричневые тона ковра и алькова, белоснежные просторы самой кровати производили впечатление чистоты и тепла. Ну а что на ковре орнамент по краю и на пологе вились вездесущие лозы вкупе с розами – с этим Элегор вынужденно смирился. Все-таки супружеская спальня герцога-главы рода,
– Но ведь еще не вечер, – простодушно удивилась и тут же покраснела еще гуще Мирабэль.
– А мы не спать идем, – таинственно поведал на ушко жене Элегор уже практически у самого алькова. И когда только они успели оказаться в комнате?
Бэль не нашла ничего лучшего, кроме как уткнуться носиком в плечо мужа, при этом грудь ее невзначай потерлась о руку Гора, заставив серые глаза загореться золотыми искрами.
– Только я ничего не умею, – заранее стыдливо покаялась девушка таким шепотом, что услыхал ее муж лишь благодаря исключительной остроте слуха.
– Я научу! – шалея от счастья, пылко пообещал Элегор и, медленно приспуская бретели платья с плеч супруги, прижимаясь к нежной коже горячими губами, прибавил: – Всему-всему!..
Все происходящее после отложилось в памяти Бэль скорее эмоциями и ощущениями, нежели визуальными образами. Дыхание мужа, запах грозы и костра, мягкость прядей его волос, скользящих по ее коже, вездесущность жарких губ, рук, языка, крепкого тела. Ощущение грозовой божественной силы, сплетающейся с ее собственной в тугой клубок. Восприятие всех нитей двух душ-половинок, соединяющихся между собой в идеальное целое.
Юной супруге казалось, еще чуть-чуть и она не выдержит, умрет, разлетится на тысячи кусочков, потому что не может быть так хорошо, потому что испытывать такое просто невозможно, даже боги не смогут пережить столь неистовое блаженство и выжить. Но даже если ей суждено погибнуть, принцесса не собиралась, не могла останавливать Элегора. Она жаждала почувствовать все сполна и неважно, что будет потом, пусть даже смерть.
Первая волна наслаждения, накрывшая ее с головой, исторгшая из ротика короткий вскрик раненой птицы показалась Бэль той самой неизбежной смертью. Но нет, чуть отдышавшись, девушка поняла – жива, и сладостная истома, разливающаяся по телу, была тому явным подтверждением. А потом Элегор снова накрыл ее губы своими, и эльфийка вновь забыла обо всем…
Гостиная принцессы Элии опять была битком набита родственниками. Хорошо еще, что богам не приходилось тесниться вдвоем-втроем на одном стуле и пихаться локтями на диванах. Нет, пихаться-то было можно, но не от тесноты а по зову сердца. Даже большое помещение, без магических фокусов вроде раздвигания пространства в соседние измерения, не могло остаться просторным и свободным, вместив в себя ВСЕХ членов королевской семьи, плюс приглашенных. В число оных вошли Повелитель Межуровнья и Связист. Оба жнеца, опасаясь действия уз, от семейных посиделок воздержались.
Мужчины являлись постепенно, как если бы удалялись на обычную пирушку, оставляя в бальной зале вместо себя хорошие фантомы с задачей «развлекаться на полную катушку, но без дебошей». Для пущей правдоподобности
Одним из последних в покои Элии завалил пребывающий изрядно навеселе Джей. Мало того, что принц был в одних обтягивающих брюках и распахнутой рубашке, так он, судя по мгновенно вытянувшейся физиономии, ожидал увидеть любую сцену, но уж никак не сборную команду родственников в полном составе. Взгляд, брошенный на гогочущего Клайда, ясно подсказал богам, не включенным в круг организаторов розыгрыша, какого демона воришка решил заявиться в облегченном варианте одежды. Скорее всего, азартному Джею по секрету передали приглашение на огонек и рюмку чая, но «забыли» упомянуть, о том, что зовут не только его одного, вернее, далеко не его одного и совсем не для «беседы» на интимные темы.
Элия тут же припомнила маленький эпизод на балу, подтверждающий гипотезу. Вот Рик что-то втолковывает Джею, тыча пальцем в сестру, белобрысый брат, вздернув бровь в недоверчивой иронии, изображает на пальцах пантомиму, истолкованную принцессой как вопрос: «Ты хочешь, чтобы и я пришел?». Соответственно, богиня отвечает утвердительным кивком и невольно оказывается причастна к злой шутке.
Не столько сам факт соучастия, сколько его неосознанность заставили Элию принахмуриться и возжелать немедленного возмездия.
– Жарковато, сынок? – осклабился Лимбер, комментируя развратный видок Джея.
– Да, вот такой я знойный мужчина! Правда, Элия? – огрызнулся принц, гордо задрав острый нос. Дескать, все идет так, как задумано и никак иначе.
– Бесспорно, знойный, – промурлыкала Богиня Любви таким тоном, что все, включая Бога Воров, тут же задались вопросом: «А кто тут кого, собственно, разыгрывает и был ли вообще розыгрыш?».
Элия простерла руку в жесте приглашения и Джей приблизился. С томной улыбкой на губах принцесса поиграла крохотным колечком с крупным сапфиром, вставленным в пупок принца, и шепнула:
– Какая соблазнительная ягодка! Так и просится на язык! – в подтверждение своих слов склонилась к бедрам мужчины, обвив его торс руками. Штанов она однозначно не расстегивала, но что именно творила, никто разглядеть не смог, зато реакция Джея была более чем очевидна. Прокушенная губа, выгнувшееся луком тело и мокрое пятно, расползающееся спереди. Его принц не стал убирать демонстративно.
– Все мои ягодки и ствол к твоим услугам, обожаемая, – хрипло и с сожалением об отсутствии немедленного продолжения заверил Элию бог, прошествовал к свободному подоконнику и по-кошачьи ловко приземлился на него, не издав ни малейшего шума.
Принцесса усмехнулась и прищелкнула пальцами, отдавая мысленную команду звездному набору. Через пару секунд Джей уже был одет сообразно обстановке и чист. Одного удара по носу родичам, решившим поиграть на ее поле, хватило. Провоцировать рост завистливой агрессии любованием самодовольного вора не стоило.
Рик, обеспечивавший оформление сборища под пирушку, позвенел вилкой по бокалу, обозначая открытие Семейного Совета и призыв к тишине. (Она и без того была чуть ли не абсолютной). Клайд, разделяя бремя ответственности, сказал: