Брак по-эмигрантски
Шрифт:
Каждую неделю, как было видно из документов, Гарик вносил на свой счёт зарплату — круглую сумму, значительно превышающую ту, о которой он мне рассказывал.
Обнаружилось много такого, о чём я не имела представления. Одна ложь сидела на хвосте у другой. Например, жалуясь на отсутствие денег каждый раз, когда я заводила речь о долге Лишанским, Гарик, тем не менее, именно в это время, открыл себе пенсионный фонд и даже сумел за полгода нашей совместной жизни отложить на него пару тысяч. Кроме того, оказалось, что у него был в банке тайный личный сейф, за который он ежемесячно платил.
Ещё одна деталь. Сразу после побега Гарик перевёл на имя Цили 5000 долларов и каждый месяц отправлял солидный чек на имя брата Лёвы в другой город.
Из документов по оплате налогов, которых Гарик так панически боялся, было видно, что он действительно является полноправным партнёром в своём кабинете, а не жалким служащим, каким прикидывался. Поэтому он так цинично ухмылялся, когда Марат звал его работать к себе помощником.
В общем, согласно банковским счетам, Гарик прятал деньги у кого только мог.
Все открытия я делала спокойно, без эмоций, математически сопоставляя одно с другим. Передо мной была дикая картина человеческой подлости. Свои выводы я письменно изложила Рвачёву и по его просьбе отправила бумаги по почте.
Когда через несколько дней я пыталась обсудить с Рвачёвым своё письмо, то поняла, что он его даже не читал, а просто полистал, не вникая. Меня это страшно возмутило, но только я об этом заикнулась, Рвачёв сразу вскипел и стал орать, что я суюсь не в своё дело! Вот и пойми их, этих адвокатов!
Накануне суда мне позвонила моя знакомая, та самая, которая знала маму Гарика и метко окрестила её «сучкой».
— Я тут была на концерте. Встретила твою бывшую свекровь! Ну, ты меня знаешь, у меня не задержится! Я ей сказала: «Бася! Как же вам не стыдно! Зачем вы женщину обидели? Она одна приехала, с девочкой, всё своим горбом заработала, а вы её обокрали и с долгами бросили!» Знаешь, что она мне ответила? «Я верю в возмездие!» Повернулась и пошла, как королева. Я ей вслед сказала: «Ала-вай! Будет тебе и возмездие, и твоему сыночку!» Ну, как людям не совестно! Ведь Бася от тебя, кроме хорошего, ничего не видела! Когда уж суд-то будет? Скоро? Хоть бы ему там всыпали как следует!
К суду я готовилась, как артистка к премьере. Поскольку Гарик обвинял меня в жестоком и бесчеловечном отношении, то решила выглядеть как сама чистота и невинность. А что было делать? На войне, как на войне!
Первым делом купила новое платье. Серенькое, из мягкой фланели с отложным белым кружевным воротничком и белыми перламутровыми пуговками. Когда я его надела, то стала выглядеть, как дореволюционная гимназистка. На плечи накинула белый пуховой кружевной платочек и, скорбно потупив глаза, этакой лебёдушкой поплавала взад и вперёд перед зеркалом. Готово! В таком уютном виде хорошо у самовара чай разливать. На злодейку я была совершенно не похожа. Надела мохеровое пальтишко, мягкое и женственное, и отправилась в суд.
Я пришла самая первая. Ни Рвачёва, ни Гарика с адвокатом ещё не было. Я взяла стул и села перед входом, чтобы увидеть всех прибывающих.
Народу становилось всё больше. Около входа, где проверяли документы и сумки, образовалась небольшая толпа. В ней я увидела голову Гарика. На его лице было какое-то мертвецкое выражение.
«Он один или с адвокатом?» — не успела подумать я, как рядом с отрешённо-вытянутой физиономией Гарика появилась красная бандитская рожа, а потом во весь рост перед входом возник типичный наёмный убийца. Зализанная голова, с хвостом на затылке, накачанные руки, выпуклая грудь с толстенной золотой цепью, на ногах высокие кованые ботинки. Он покрутил перед носом дежурного бумажкой и отработанным движением поправил пистолет в кармане.
«В меня что ли стрелять собираются? — пошутила я сама с собой. — Где он взял такого адвоката?»
«Убийца» подошёл к стене и застыл в позе гестаповца на посту. Гарик, поникшим седым одуванчиком, прислонился рядом с ним. Через минуту Гарик поднял голову и с несчастным видом прошептал что-то «убийце» на ухо. Тот встрепенулся, как сторожевая собака, услышавшая шорох, осторожно, крадучись, открыл дверь мужского туалета, проскользнул туда, прилипая спиной сначала к открытой двери, потом к стене, придерживая дверь рукой, оглядываясь и с чувством выполненного долга кивнул Гарику — проходи!
Гарик поплёлся в туалет. «Убийца» закрыл за ним дверь и встал на пороге — ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди. Вся сцена напоминала пародию на боевик.
«Господи! — вдруг до меня дошло. — Это же телохранитель! Гарик нанял телохранителя! Он разрабатывает версию жестокого обращения и наёмных убийц. А это — действующие лица и исполнители! Ну что ж! Ты изображай жертву с телохранителем, а я буду героиней портретов художников-передвижников начала века». Я грациозно поправила на плечах белый кружевной платочек.
Гарик на меня демонстративно не смотрел, а я так же демонстративно не отрывала от него глаз. Мне было интересно, сколько подлости помещается в этой маленькой седовато-лысеватенькой головке?
В это время к Гарику подошёл его адвокат. Тот самый Шах, с которым я тщетно переписывалась. Передние зубы торчали у него изо рта, как растопыренные ноги, поэтому рот был постоянно вытянут в ехидной улыбке. Пучок волос, берущий начало у правого уха, покачивался над головой, как пьяный на ветру. По идее, в лежачем положении, пучок должен был прикрыть лысину и закончиться у левого уха. Вместо этого он мотался из стороны в сторону, а макушка сально отражала огни лампочек на потолке.
Шах и Гарик зашептались. Моего адвоката всё ещё не было. Заседание суда должно было вот-вот начаться.
«Удивительно, — нервничала я. — Слупить с меня за суд пятьсот долларов и даже не удосужиться вовремя прийти! Паразит! Сволочь!»
Шах бросил на меня любопытный взгляд, означающий «где твой адвокат?». Я виновато пожала плечами. В это время влетел Рвачёв, красный, взъерошенный, но в хорошем костюме и красивой рубашке.
— Прости, прости! — сжал он мне на ходу руку и подбежал к Шаху.