Братья Витальеры

Бредель Вилли

— Ну, кого же ты хочешь прикончить?

— Убирайся к черту! — прохрипел Дрёзе, спускаясь на пару ступенек вниз.

— Послушай-ка, — примирительно зашептал оружейник, — не будь глупцом! Не стоит из-за оскорблённого самолюбия становиться убийцей.

Дрёзе остановился. И вдруг, обернувшись, он замахнулся железиной. Старик Хайн увернулся. Однако Дрёзе все же сумел схватить его; оружейник успел своей единственной рукой выхватить нож и всадить его нападающему пониже затылка.

Услышав шум, Клаус закричал.

— Вахта! Ва-а-ахта!

— Молчи, Клаус!.. Молчи! — крикнул Хайн.

Первым выскочил из своей каюты капитан. За ним появились рулевой и цирюльник.

— Что случилось? Кто это тут сбил с ног человека?

Два запыхавшихся матроса подоспели с носовой вахты. Подошёл и Штуве: он ещё не успел раздеться.

— Он мёртв, — произнёс цирюльник, опустившийся рядом с Дрёзе на колени.

— Оружейник, я арестовываю вас по подозрению в убийстве.

— Я только защищался, капитан, — сказал Хайн.

— В этом мы разберёмся завтра.

Оружейника связали, и одного из матросов поставили охранять его у крюйт-камеры. Убитого перенесли на фордек.

Клаус все это время не мог отойти от руля. Берндт Дрёзе убит. Старик Хайн арестован. Клаус больше не сомневался в том, что Дрёзе хотел напасть на него. Но кто может это подтвердить? Старик Хайн помешал негодяю и схвачен, закован в цепи. Над ним тяготеет обвинение в убийстве. «Он меня спас. Бог мой, я должен ему помочь! Но как? Как? Нет никакого сомнения, что он, однорукий, только защищался. Это же ясно, как божий день. И что нужно было Дрёзе ночью на корме? Нет, не могут они обвинить Старика Хайна в убийстве».

И тут он услышал, как кто-то опять подкрадывается к корме. Клаус стал смотреть вниз, но решил не подавать больше голоса, чтобы не поднимать снова суматохи. По фигуре и шаркающим шагам Клаус узнал Штуве. Тот, видимо, что-то искал. Потом он нагнулся. И Клаус услышал тихий всплеск; Штуве тут же исчез.

Мысли Клауса все время возвращались к Старику Хайну, а тому, закованному в цепи, наверное, было не до него. «Ты не один, Хайн, мы за тебя; мы спасём тебя. Берндт Дрёзе был порядочным мерзавцем».

Рулевой Свен пришёл сменить Клауса.

— Штурман, — сказал Клаус, — я знаю, Дрёзе хотел меня убить. Идиот, не мог перенести того, что и у меня нашлась силёнка. Совершенно ясно, что оружейник не виноват. У него только одна рука. А Дрёзе был самым сильным на борту, не так ли? Оружейник был вынужден защищаться. Мы должны спасти его, штурман.

— Иди спать, юноша. Завтра посмотрим, что делать.

Серым и неприветливым был октябрьский день. Падали первые лёгкие снежинки, тяжёлой мутно-серой пеленой нависло над морем небо. Медленно тащилась «Женевьева», плохо слушающаяся руля при слабом ветре.

На корме шёл суд. Перед капитаном лежало тело. Никто до сих пор не закрыл устремлённые в небо глаза. Никто не прикрыл труп. Берндт Дрёзе лежал в той же позе, как его обнаружили на палубе. Запёкшаяся кровь покрывала рану. На лице убитого застыло выражение ненависти и ярости. И мёртвый, Берндт Дрёзе оставался олицетворением тупости и злобы.

Перед трупом стоял оружейник, его взгляд был устремлён на капитана. Старик Хайн был бледен, и губы его были плотно сжаты. Клаус и Киндербас стояли в первом ряду матросов, которые полукругом обступили убитого и обвиняемого. Свен оставался у штурвала.

— Хайн Виттлин, ты утверждаешь, что Дрёзе хотел напасть на твоего друга Клауса, — сказал капитан. — Чем можешь ты это доказать?

— Он держал в руках железный штырь.

— Что ты хочешь сказать, оружейник? Если у человека в руках кусок железа, значит, он собирается убивать?

— С тех пор, как произошла злополучная проба сил, Дрёзе ни о чем другом и не помышлял, — ответил Старик Хайн.

— К тому же рядом с убитым не обнаружили никакого железа, — снова начал капитан.

— Стой! — закричал Клаус. — Капитан! Я стоял у штурвала и вскоре после случившегося видел, как олдермен Штуве вышел на среднюю палубу. Он что-то искал и нашёл; и выбросил за борт, должно быть, этот железный штырь. Спросите его.

— Парню привиделось, — вмешался Штуве, хотя его никто не спрашивал. — Я не был на средней палубе, я ничего не искал и ничего не бросал за борт.

— И ты, конечно, ничего не слышал о том, что Дрёзе, хотел отравить Клауса, но вместо него погубил беднягу Вентке? — крикнул Старик Хайн олдермену.

Тот только приподнял брови и ничего не ответил.

— Хайн Виттлин, ты убил Дрёзе, и матрос Клаус, который стоял у руля поднял, как и положено, тревогу. Почему же ты крикнул ему, чтобы он замолчал? — спросил капитан. — Если ты только защищался, то чего же тебе было бояться огласки?

Этого вопроса и опасался Хайн. Он побледнел, опустил голову и молчал.

— Признайся же, что своих ты был бы не прочь позвать на помощь? — допытывался капитан.

Рулевой Свен впервые обернулся и со страхом посмотрел на обвиняемого.

— Да!

Свен отвернулся, и весь вид его выражал совершённую безнадёжность. Он только бросил быстрый озабоченный взгляд на Клауса.

— Капитан, вы считаете меня убийцей?

— Я только придерживаюсь фактов.

— Я не виноват! — воскликнул Старик Хайн. — Я хотел только предотвратить нападение на Клауса… Если бы Дрёзе не бросился на меня, я бы и не защищался.

— Но нож ты все-таки предусмотрительно захватил с собой, не так ли? — громко крикнул ему в ответ капитан.