Братья Витальеры
Шрифт:
— Бог покарает виновных и спасёт невинных! — пробормотал патер.
И они опять выпили.
— Капитан, — сказал рулевой Свен, — я представлю доказательства, что Штуве негодяй.
— Только ли Штуве? — возразил капитан и сказал: — Выпьем за правосудие!
И они выпили.
— Мальчишка, пожалуй, наговорит на свою голову.
— Это лучший парень, который мне когда-либо встречался, — возразил рулевой.
— Они завтра им займутся, — проронил капитан.
— Он потребует правосудия!
— Замечательное слово, штурман! — воскликнул капитан. — Выпьем за правосудие!
Ночью
— Это дело рук Вульфлама! — воскликнул Клаус. — Он убил Хозанга, чтобы завладеть коггой.
— Речь идёт о большем — об их господстве, об их власти в Штральзунде, — ответил Свен. — И они жестоко расправятся с нами, об этом уж позаботится Штуве, который так и крутится возле стражников Вульфлама. Я ничего хорошего не жду.
Клаус задумался: «Настоящие волки. Хозанг колесован. Восстание потоплено в крови. Что с Гердом? Наверное, они его тоже убили. Можно ли оставить безнаказанными эти преступления? Неужели нет справедливости? Неужели все должны безропотно покоряться тиранам?..» Клаус схватил старого Свена за плечо и глухо зашептал:
— Мы не пойдём в Штральзунд, Свен. Мы не должны идти на верную смерть!
— Что ты предлагаешь? — спросил старый рулевой.
— Матросы с нами, Свен. Стражников Вульфлама мы выбросим за борт. Пусть плывут в Штральзунд. если смогут. Мы выступим против Вульфламов и таких, как они, патрициев. Мы отомстим за Хозанга. Мы принесём смерть и проклятье убийцам из Штралъзунда.
— Ты хочешь стать пиратом, Клаус? — спросил старый рулевой. — Я всю жизнь был честным моряком.
— Честный моряк на службе у таких негодяев и убийц, как эти Вульфламы, так, что ли? Нет, Свен, лучше быть пиратом. Мы будем охотиться за волками на море, Свен. Мы сделаем хорошее дело. Поможем горожанам Штральзунда. Объявим Вульфламу войну. Разве это бесчестно, Свен? Бесчестно было бы оставлять их поступки безнаказанными. Бесчестно было бы подчиняться им, как этот Штуве!
— Ну, а что же делать со Штуве? — спросил Свен, уже почти соглашаясь.
— Мы сразу же отомстим за Старика Хайна: Штуве будет вынесен приговор по морскому обычаю и закону. — И так как Свен молчал, Клаус убеждал его все настойчивее и горячее. — Лучше уж я умру, чем пойду в Штральзунд, чтобы Вульфлам ослепил меня и выбросил вон.
— Матросы должны быть с нами, — сказал Свен. — Все ненавидят Штуве. Никто не ждёт добра от стражников, которых к нам подослал Вульфлам.
— Не будем терять времени, Свен, — подгонял Клаус. — Ах, если бы Старик Хайн был жив! Если бы он был сейчас вместе с нами!
Они оставили гавань Стокгольма, вышли в открытое море и взяли курс на Готланд. Киндербас познакомил с их замыслом надёжных матросов и встретил полное одобрение. Свен, который хотел привлечь на свою сторону капитана, не достиг успеха: Хенрик не хотел становиться пиратом. У него в Штральзунде были жена и ребёнок, и он опасался, что они могут за это поплатиться. Нет, он ничего и слышать не хочет о бунте и надеется на милость Вульфлама. Свен опасался, что Хенрик попытается предупредить стражников и те закуют его в цепи. Он посоветовался с Клаусом, и оба решили, что времени терять больше нельзя.
Была тихая ночь. Море как будто спало. Безжизненно висели паруса. Когга едва двигалась. Свен заступил на вахту, но тотчас же, как было заранее решено, его заменил у руля Киндербас. Двадцать матросов получили оружие. Свен взял на себя руководство. Они бросились в каюту капитана и, против ожидания, наткнулись на бодрствующих стражников.
— В чем дело? — крикнул один из них и схватился за меч.
Свен и Клаус надеялись без борьбы справиться со стражниками, но разговоры были уже ни к чему: в тесном помещении завязалась жестокая схватка. Свен был ранен мечом в шею. Ударом алебарды Клаус сразил нападающего. Сопротивление двух других стражников после яростной борьбы было сломлено, их связали, но и четверо матросов лежали окровавленные на полу каюты. Капитан Хенрик выскочил на палубу и потребовал прекратить насилие, но был сбит с ног одним из матросов. Патер Бенедикт с поднятыми руками бросился между сражающимися, но был схвачен и заперт в свою каюту. Киндербас стоял у руля и с лихорадочным возбуждением следил за исходом схватки. Вдруг он крикнул:
— Олдермен! Вон идёт олдермен!
Все обернулись. Медленными шагами с носовой палубы к ним направлялся Штуве. В один миг он оценил события, смертельно побледнел, но сохранил самообладание. Восставшие позволили ему подойти. Стало совершенно тихо. Все смотрели на олдермена. Тот начал говорить. Он одобрил свершившееся и сказал, что готов выполнить все, что ему будет предложено.
— Связать его, — приказал Клаус.
Матросы не решались. Штуве не проявлял враждебных намерений, стоит ли его связывать?
— Связать его! — ещё раз крикнул Клаус и выхватил у стоящего рядом матроса меч, принадлежавший раньше стражнику.
Штуве не сопротивлялся и позволил себя связать.
Тяжело раненный, умер Свен. Когда мёртвые были преданы морю, Клаус вернулся в каюту капитана. Смерть Свена была самой тяжёлой утратой. Клаус остался теперь совсем один. Ему так будет не хватать отеческой дружбы этого умудрённого жизнью, знающего мир и море человека. Рулевой Свен и оружейник Хайн мертвы. Клаус словно во второй раз осиротел. И это в то время, когда он хочет поднять пиратский флаг и на свой страх и риск вступить в борьбу против могущественных патрициев. Матросы собрались на корме. Когда Клаус вышел к ним, его решение созрело, и он скорее бы решился умереть, чем отказаться от своего выбора. Он рассказал матросам, что за время их отсутствия произошло в Штральзунде:
— Вы все знаете Вульфламов. Насколько они могущественны, настолько они и ненасытны, как волки. Отныне моя жизнь имеет только один смысл: смерть Вульфламам!
— Смерть Вульфламам! — закричали матросы.
— Привести пленника! — приказал Клаус. — По морскому обычаю мы вынесем ему приговор.
Со скованными за спиной руками, бледный, но сохраняющий свой невозмутимый вид, поднялся Штуве по трапу. Он встал в круг матросов. В его спокойном взгляде, обращённом к Клаусу, не было страха.