Брекен и Ребекка
Шрифт:
Брекен вспомнил, как напугался, обнаружив скелет крота у входного отверстия в середине стены, седьмого по счету. Так, значит, это был скелет стража, а в Древней Системе когда-то разразилось нечто ужасное, но он остался на своем посту. Брекен ощутил отголоски былого трепета, увидев, как преобразился Босвелл, когда они оказались рядом со стеной: если прежде он видел в нем друга и помощника, то теперь стал относиться к нему как ученик к учителю.
— А для чего нужна эта стена? — с некоторой робостью спросил Брекен.
— Она служит для защиты наиболее сокровенной части системы, в которую ведет вот этот вход.
— В каком смысле на меня возложено многое? — спросил Брекен.
Ощущая в поведении Босвелла небывалую суровость, Брекен совсем оробел.
— Мы встретились не случайно, Брекен, и ты наверняка это понимаешь. Тебе на долю выпало неведомое мне предназначение. Я совершенно уверен в этом. И по милости Камня я оказался тем, кто поможет тебе выполнить его. Ребекка… Седьмой Заветный Камень, о котором… о котором тебе так не хотелось рассказывать… беды, которые обрушились на Данктонскую систему и которым пока что не видно конца… все это части единого целого. Чуть ли не в каждой системе царит смятение: в Нунхэмской, Луговой, в Данктонской и в других, которые попадались мне на пути сюда. Кроты утратили веру в Камень, они утратили веру в самих себя, они привыкли всего бояться.
В глазах Брекена, слушавшего Босвелла, тоже появилось испуганное выражение. Кто такой Босвелл? И чего хочет от него Камень?
Брекена начала бить дрожь, ибо голос аффингтонского крота приобретал все большую силу и звучность, в речи его проскальзывали странные слова, и постепенно он перешел на древний язык, не понятный Брекену.
Удивительное, таинственное чередование резких и ласкающих слух звуков. Ему все же удалось понять, что в словах Босвелла скрыто предостережение и что Босвелл не простой крот… Повернувшись лицом к стене, Босвелл начал произносить слова заклинания на языке живших в древние времена кротов, а в ответ послышался гул и отголоски, звучавшие в тысячу раз мощней, чем в тот раз, когда Брекен впервые обнаружил удивительные свойства этой стены.
Несталан живот, и променльива судьба,
То на вусину одбацивет, то в пучину срушит.
Подмукав мрак, а наше плот слаба.
Привремен свет, колосек несигуран,
Несреки и неволья очекиват свуда.
Жуче смеямо ми, в усхикенье ликуе,
А данас од страха дрхтатимо,
На помочи взыскуе…
Смысл древних слов был почти полностью недоступен для Брекена, из глубин стены
Брекен закричал от ужаса. В тот момент он не мог думать ни о ком, кроме себя. Да и откуда ему было знать, что громкое эхо созвучий, заполнивших грот, в котором находились они с Босвеллом, разнеслось по всем ходам и туннелям, вырвалось на поверхность земли, хлынуло вниз по склонам холма и устремилось к Бэрроу-Вэйлу подобно тому, как мчится вперед неукротимый поток.
Отголоски созвучий донеслись до Болотного Края, и их услышал Меккинс, который умолк, прервав себя на полуслове, затряс головой, а затем бегом выбрался на поверхность земли и застыл, повернувшись лицом в ту сторону, где за лесом находился Камень, откуда вроде бы и доносились песнопения на древнем языке.
Их услышал Комфри, рыскавший у кромки леса в поисках трав, которые, увы, погибли из-за засухи, и повернулся лицом к холму. Его обуял страх, и он беспомощно зашевелил губами, пытаясь произнести вслух имя Ребекки, которое всегда несло с собой покой и утешение.
Их услышала Ребекка, сидевшая у себя в норе, и поняла, что наконец наступил момент, которого так ждали кроты многих поколений, с тех далеких пор, когда ее самой еще не было на свете.
Их услышал Стоункроп и многие другие, и, когда звуки, исходившие от Камня, словно раскаты грома, обрушились на них со стороны леса, каждый замер в страхе, бросив то дело, которым занимался.
— Хватит! — крикнул Брекен. — Хватит, прошу тебя! — И он в отчаянии заметался из стороны в сторону.
Голос Босвелла вновь стал иным, слова его звучали по-прежнему громко, но эхо темных отголосков уже не сопровождало их, и тут Брекен услышал, как он проговорил:
— Ты в ссоре со Стоункропом, ты в ссоре с Ребеккой, ты в ссоре с самим собой. Все вы не в ладах друг с другом. Но близится время, когда вам придется научиться прислушиваться к Камню. Вас вот-вот накроет последняя волна мрака.
Посмотрев на Босвелла, Брекен Заметил, что тот и сам испугался своих слов: его прошиб пот и била дрожь, словно им на миг овладела какая-то неведомая могучая сила.
Брекен снова закричал:
— Босвелл! — Но теперь в нем говорил не страх за себя, а страх за других.
«Вас вот-вот накроет последняя волна мрака. Последняя волна?..» Раздумывая над этими загадочными словами, безуспешно пытаясь понять, что они значат, притихшие Брекен и Босвелл проникли в седьмое входное отверстие и отправились к сердцу системы.
Босвелл, который так давно мечтал оказаться в святая святых Данктона, теперь не мог вымолвить ни слова: он куда острее ощущал страх перед угрозой, притаившейся где-то за пределами древних туннелей, чем радость, которую сулила надежда отыскать Седьмую Книгу или сведения о том, где она находится. И все же они с Брекеном продолжали продвигаться вперед и вскоре оказались в одном из туннелей, которые вели к Гроту Эха, а затем Брекен, ни разу не ошибившись, провел его по запутанному лабиринту, среди меловых стен которого играло множество отзвуков, и наконец они добрались до Грота Корней.