Бремя командира
Шрифт:
Я оставил это заявление без комментариев. До меня доходили слухи, что младший граф Воронцов — тусовщик и повеса, но у нас таких половина Петербурга наберется. Ничего экстраординарного прежде я о нем не слышал. Интересно, кто еще из знакомых мне людей мог вляпаться в это или хотя бы получал приглашения?
Андрей все это время сидел, ошарашенно слушая Феликса. Кузен выглядел настолько удивленным, словно ему рассказывали какие-то небылицы.
— Я одного понять не могу, — наконец, шепнул он. — Зачем людям
Феликс усмехнулся.
— Вот по вам, ваше императорское высочество, сразу видно, что выросли вы во дворцах под присмотром гувернанток и учителей. За высокими стенами, что ограждали вас от грязного мира…
— Я кое-что знаю о мире и том, какая грязь в нем происходит! Лишь не понимаю, зачем благородным людям падать до такого!
— Затем, дорогой Андрей, что власть и деньги вытаскивают из людей их истинную суть. Порядочный человек, получив влияние, направит его на полезные дела. А если у человека нутро гнилое или извращенное, то деньги и власть лишь усугубят его внутреннее уродство. И непременно найдутся те, кто захочет этим воспользоваться.
— Тогда они идиоты! — возмутился кузен. — Позорить и себя, и свой род…
— Некоторые считают себя безнаказанными, — вздохнул я. — Думают, им ничто не угрожает. Или же их в этом убеждают.
Феликс кивнул.
— Ага. Но Римский клуб и правда заботится о приватности. Доходили до меня кое-какие слухи…
Он сжал губы, словно не хотел продолжать, но я уже знал, что он не остановится. Мы сидели в напряжённой тишине. Андрей продолжал барабанить пальцами по столу.
— Ну же, Феликс!
— Короче, — он нервно потер виски, вспоминая, — недавно произошла одна история. Слышал краем уха, потому что об этом почти не говорят. И это неудивительно. Один журналист пытался проникнуть на ночную вечеринку в клубе под видом служащего. Видимо, хотел вынюхать, что там да как, да материал черкнуть.
Я с интересом поднял бровь.
— Откуда знаешь?
— Актриса одна рассказала. Угощал ее в «Медведе» после спектакля. Вроде как знала она того журналиста.
— И чем дело кончилось? — Андрей позабыл об остывшем чае.
Феликс покачал головой.
— Вычислили его очень быстро. А через несколько дней выловили из Мойки. Ну, сами понимаете…
Тишина, повисшая в комнате после этих слов, была давящей. Феликс говорил об этом почти буднично, но по его глазам было видно, что даже вспоминать было неприятно.
— Журналистов светской хроники просто так в реках не находят, — подытожил Юсупов. — Материал был бы бомба. Но если бедолага и успел что-то узнать, то уже никому об этом не расскажет.
Андрей поднялся и принялся собирать кружки.
— Спасибо, Феликс. Стало понятнее… Что ничего не понятно.
— Ребят, что бы вы там ни
Я усмехнулся.
— И не надейся. Нам и без этого есть чем заняться в Спецкорпусе.
Например, проследить за тем, чтобы до Катерины и Воронцовой не добрались. Но за ниточку Римского клуба тоже следовало потянуть. Но предельно аккуратно. Это риск, и почти никто из моих на это не годился. Отправлять туда Оксану себе дороже — девчонку вмиг раскусят. Нет, здесь нужна тонкая игра. И не быстрая.
Я знал только одного близкого мне человека, которому можно было доверять и который при этом мог заставить других считать меня его врагом.
Глава 16
— Курсанты! Чтобы все по линеечке было, ясно вам? — ворчал, заглядывая в комнаты, сержант Баранов. — Для себя же стараетесь!
С самого утра все сегодня стояли на ушах. Это воскресенье было особенным — таким, которое ждёшь с нетерпением и одновременно волнением.
День открытых дверей в Спецкорпусе.
Для нас, курсантов, это был единственный день, когда нас могли навестить родственники, увидеть, как мы живём и учимся, пройтись по парку, заглянуть в наши комнаты и даже присоединиться к торжественному обеду в столовой. Атмосфера в Корпусе чувствовалась совсем иной: в воздухе витало предвкушение встреч, оживлённые разговоры и шум подготовки к визиту гостей.
— Лева, где тюлений жир для ботинок? — Миша Эристов носился по комнате, заглядывая под кровати. — Неужели банка закатилась?
— Посмотри в хозблоке. Вроде туда Уваров пошел с обувью. Наверняка он и прихватил.
После утренней церковной службы мы с ребятами вернулись в казарму, чтобы привести себя в порядок. Несмотря на то, что занятия в расписание не ставили, день предстоял насыщенным.
Я надеялся увидеть родителей и сестру с братом — лишь бы обстоятельства позволили прибыть всей семье. Встречи с ними всегда приносили мне особую радость, а уж на фоне последних событий нам было о чем потолковать.
У главных ворот Спецкорпуса уже царила праздничная суета — прибывали первые гости. Курсанты выходили навстречу своим родным, те обнимали сыновей и дочерей, смеялись, хлопали по плечам, задавали бесконечные вопросы.
— Кажется, наши уже здесь, — Андрей выглянул в окно, указывая на группу гостей, приближавшихся к воротам.
Среди них я сразу узнал своих родителей. Они неторопливо шли по парку, кивая знакомым. Таня тоже была с ними и чуть отставала, осторожно придерживая шляпку, чтобы та не слетела от ветра. А вот Виктор шёл чуть впереди и выглядел гораздо серьёзнее и увереннее, чем я его помнил.
— Идем, Андрей! — Я позвал кузена спуститься вместе. — Они будут очень рады тебя видеть.
— Конечно!