Бриганты
Шрифт:
— Разве это мелочи?! — возмущенно воскликнула она и сразу поинтересовалась деловито: — И что он сказал?
— Мы договорились на зиму, — все также равнодушно произнес я и, увидев, что ее огорчил мой тон, засмеялся.
— Ты меня разыгрываешь?! — догадалась она и заулыбалась.
— Женщине надо поволноваться, иначе жизнь покажется скучной, — поделился я многолетними наблюдениями.
— А какое приданое дают за меня? — деловито поинтересовалась Серафина.
— Не знаю. Меня это не интересует, — ответил я.
— Совсем-совсем?! — не поверила она.
— Совсем-совсем, — подтвердил я.
Впервые я женился еще при советской власти. Тогда не существовало даже такого понятия, как приданое. Почти все были одинаково бедными.
Личико Серафины засветилось от счастья. В предельно меркантильном мире Средневековья безразличие к приданому было высшим проявлением любви. Если твоему счастью не завидуют, то оно скукоживается, как минимум, наполовину, поэтому Серафина побежала к подружкам, чтобы похвастаться. Не знаю, как она пересказала мои слова, но девушки смотрели на меня так, словно и им всем объяснился в любви. Так рождаются легенды о благородных рыцарях.
38
Мы осаждаем замок Юзе, который англичане захватили прошлой осенью. Ров с водой шириной метров десять, каменные стены высотой метров шесть с половиной, четыре восьмиметровые угловые круглые башни и мощный донжон на метр выше. Англичане взяли замок измором. У нас не было времени на длительную осаду. Бертрану дю Геклену нужны были быстрые победы. Обороняли замок Юзе около сотни англичан, в том числе десятка три лучников. Бретонский полководец только один раз послал своих бойцов на штурм. Двадцать шесть погибли и раза в два больше были ранены. Англичане потеряли человек пять. После этого мы больше не штурмовали замок. Подкоп вести тоже пришлось бы долго, потому что почва здесь каменистая. Осадных орудий у нас с собой не было. Их вроде бы везут из Парижа. Когда прибудут — вопрос на засыпку.
На одиннадцатую ночь, когда англичане поверили, что штурмовать их больше не будут, пока не привезут артиллерию, и немного расслабились, я решил захватить замок. Бертран дю Геклен не возражал.
— Если получится, получишь половину добычи, — пообещал он.
Я передал слова командующего своим арбалетчикам. Их теперь у меня две сотни. Весной набрал вторую, распределив бойцов так, что бы в каждой сотне половину составляли ветераны отряда. Первой командовал Хайнриц Дермонд, заместителем которого стал Мишель де Велькур, второй — Ламбер де Грэ с заместителем Анри де Халле. Я приучал их к тому, что рыцарь — это не индивидуальный отважный боец, а умный командир отряда. Вечером отобрал два десятка опытных бойцов. Руководить ими напросился Ламбер де Грэ. Ему не терпится прославиться и стать рыцарем. Ламбер — младший сын, наследство ему не светит, так что все надежды только на удачную военную карьеру. Он уже приобрел хорошую одежду, доспехи, оружие и лошадей и отложил немного на черный день. Если еще и рыцарем станет, то появится шанс жениться на приличном приданом.
Ночь была темная. Молодая луна пряталась в тучах, появляясь ненадолго. Тучи гнал северо-западный ветер, солоноватый, пропахший океаном. Шум ветра заглушал негромкие звуки, что должно было помочь нам. Пошли на дело после полуночи. Бертран дю Геклен проводил нас почти до рва, засыпанного в нескольких местах. Бретонский вояка захватил несколько крепостей хитростью, затаившись ранним утром у ворот. Как только их открывали, воины, спрятавшиеся за крестьянской телегой с сеном, врывались в замок. Сейчас он хотел посмотреть, как это делается по ночам.
Три «кошки» надежно и почти бесшумно зацепились за верхушку куртины. Три арбалетчика, облаченные во все черное, полезли наверх. Следом за ними отправилась вторая тройка, в которой был Ламбер де Грэ. Я отправился с третьей. Веревка с мусингами была тонковата, резала руки. От камней куртины шел запах пропеченной солнцем пыли и еще чего-то, что я никак не мог вспомнить. Запах был до боли знакомый, но не вызывающий ни симпатии, ни антипатии и потому ускользающий от идентификации. Я был на половине пути до вершины стены, когда наверху послышался дружный рёв англичан:
— Святой Георг!
Зазвенели мечи, кто-то пронзительно вскрикнул. Судя по громким крикам англичан, они побеждали. Что ж, слишком долго мне везло. Видимо, лимит закончился.
Я мигом спустился вниз, откуда крикнул:
— Ламбер, сдавайся! Мы тебя выкупим! — Тем, кто ждал под стеной, приказал: — Отходим!
Бертран дю Геклен стоял на том же месте, где мы с ним расстались. Впервые меня провожали на захват, и впервые случился облом. Попробуй после этого не стать суеверным!
— Не получилось, — констатировал факт Бертран дю Геклен.
— В противном случае война была бы слишком скучной, — сказал я в оправдание.
— Теперь они будут стеречь еще лучше, — сделал вывод он.
Попробуй поспорь с ним!
Мы потеряли четырех арбалетчиков и Ламбера де Грэ. Один арбалетчик успел спуститься вниз. Остальных убили и голые и изрубленные трупы повесили на крепостной стене. Ламберу де Грэ сохранили жизнь. По словам англичан, с которыми провел переговоры интендант нашей армии, мой оруженосец сидит в темнице. Выкупать его пока не собирались. Все еще была надежда, что захватим замок. Да и англичане не спешили с ним расстаться по той же причине. В критической ситуации они могли сдаться в плен моему оруженосцу, после чего их нельзя было бы казнить. Впрочем, это правило не всегда соблюдали. Рыцарских романов написано уже много, даже есть «Книга рыцарства», в которой ее автор Жоффруа де Шарни, носивший посмертное звание «самого безупречного и доблестного рыцаря», изложил что-то типа кодекса чести рыцаря, но мало кто соответствовал романным образцам. К кодексу относились примерно так же, как в будущем будут относиться к правилам дорожного движения: соблюдали там и тогда, когда наказание за нарушение превышало удовольствие от него.
На пятнадцатый день осады Бертран дю Геклен оставил под стенами замка две сотни бойцов, чтобы держали взаперти гарнизон, пока не прибудут осадные орудия, а с остальной армией последовал в графство Руэрг. Все герцоги решили воспользоваться случаем, отправились в находившийся неподалеку Авиньон, чтобы засвидетельствовать свое почтение новому Папе Римскому и герцогу Анжуйскому, который там гостил. Наш полководец порадовался их отъезду. Он лучше чувствовал себя с менее знатными командирами, даже такими образованными, как я. Бретонец внимательно, с интересом слушал мои рассказы об Александре Македонском, Ганнибале, Юлии Цезаре, Чингисхане, но все, что не касалось войны, ему было по барабану, большому и тугому.
Города и замки графства Руэрг, в которых стояли французские гарнизоны, сдавались сразу. Парламентеры встречали нас за несколько лье от населенного пункта. Зимой здесь побывали эмиссары французского короля и объяснили правила игры: кто приносит оммаж, того не трогают. В итоге поход превратился в прогулку. Даже грабить некого было. Ненадолго задержались только возле города Мийо. Сам город сдался сразу, но замок, расположенный на скале Воклер, защищал отряд под командованием сэра Томаса Уэйка, поэтому пришлось потратить на него три дня. Первые два дня возводили вокруг замка заграждение и засыпали сухой ров, а на третий вели переговоры. Англичане были выпущены с оружием, лошадьми и припасами, которые смогут унести с собой. Бертран дю Геклен говорил мне, что королю Карлу нужны не воинские победы, а возвращение земель под его руку. Давненько я не встречал такого мудрого правителя!