Брызги шампанского
Шрифт:
– А ты ничего даже в мокром состоянии. – Жанна действительно и после проливного дождя была в порядке.
– Наконец-то заметил.
– Не хочешь ничего объяснить?
– Ты о чем?
– Ну... Вообще-то, это немного странно... Ты не постучала в дверь, не бросила камушек в окошко, не посигналила своим замечательным фонариком... А проникла с помощью стального полотна. Знаешь, я так удивился!
– Мог бы сказать, что обрадовался.
– Конечно, я впал в неописуемый восторг! Можно даже сказать, что в радостное
– Язвишь?
– А что мне остается?
– Ты привык, наверно, что все поступки должны иметь какое-то разумное объяснение, да? Все должно быть согласовано, выверено, с точки зрения здравости, да? А все, что выходит за эти рамки, – преступно, подло, низко, да?
– Я так сказал?
– Это написано у тебя на лбу. Большими буквами. Красным фломастером. И подчеркнуто тремя жирными линиями.
– Кошмар какой-то, – я невольно потер ладонью свой вспотевший лоб. – Если я правильно понял, ты пришла этой ночью, чтобы подтвердить некие возвышенные качества своей натуры? Я внятно выразился?
– Вполне.
– Так, – протянул я озадаченно.
Жанна встала со стула, подошла к моему креслу, опустилась на колени и заглянула мне в глаза. И, ничего не произнося, продолжала смотреть на меня и как бы вбирать, вбирать в себя всю мою волю, твердость, гневное непонимание происходящего. И все это у нее получалось. Я чувствовал, что вот-вот сдамся и мне ничего не останется, как раздеть ее, обтереть махровым полотенцем и уложить в кровать.
– Ну? – спросила она. – Все в порядке?
– Почти.
– Женя! – произнесла она врастяжку, решив, видимо, что я созрел для осмысленного разговора. – Женя... ну как ты не можешь понять простых вещей? Что ты там напридумал своей глупой головой, – она потрепала ладошкой мои волосы, и я, кажется, в самом деле устыдился. – Ну, задержалась я, неважно где... если хочешь, скажу. Целомудренно и невинно задержалась. Пришла домой, а хозяйки нет. Дверь закрыта. То ли она ключ не оставила, то ли с ней что-то случилось, не исключено, что и я могла этот несчастный ключ потерять... Куда деваться? Ну скажи – куда мне деваться? И я направилась к дому, где всегда встречала тепло и ласку. Конечно, я не надеялась тебя здесь застать, ты сам говорил, что уезжаешь в Ялту. И решилась. Прости.
Ее глаза были совсем рядом, темные мокрые волосы обрамляли загорелое лицо, она смотрела на меня снизу вверх и казалась еще меньше, еще беззащитнее, чем обычно.
И я сдался.
– Выпьешь что-нибудь?
– А что у тебя есть?
– Каберне.
– По-моему, это самое лучшее, что может быть в моем положении. Красное вино быстро поставит меня на ноги.
– На ноги? – ужаснулся я. – В горизонтальном положении ты выглядешь гораздо лучше! Просто потрясающе!
– И опять согласная, – рассмеялась Жанна, и мне ничего не оставалось, как вынуть из шкафа бутылку каберне коктебельского
Первые стаканы мы выпили залпом, и после этого я в самом деле растер Жанну махровым полотенцем. Потом вино неожиданно кончилось, и мне пришлось открывать вторую бутылку, которая тоже оказалась не слишком емкой, не слишком. Из закуски у меня нашелся только солоноватый белый сыр с базара. Второй бутылки каберне нам оказалось вполне достаточно, и друг друга нам тоже оказалось вполне достаточно. Мне больше никого не хотелось, ей, надеюсь, тоже.
Мы лежали рядом в полной темноте, и только молнии время от времени вырывали нас из небытия и освещали нервным голубоватым светом, сопровождаемым запаздывающими раскатами грома.
– А знаешь, у меня неприятности, – неожиданно сказала Жанна.
– У тебя?! Не верю.
– Тот рыжий лейтенант достает последнее время.
– Достает или пристает?
– Если бы приставал... Я бы знала, что делать.
– Что его смущает в твоей жизни?
– Его смущает та ночь, когда под твоими окнами человека убили.
– Ты плохо себя вела в ту ночь?
– Нашелся какой-то свидетель, придурковатая старуха... Она утверждает, что видела меня в тот вечер с тем типом.
– Тип, естественно, не может ни подтвердить ее показания, ни опровергнуть, – я все никак не мог настроиться на серьезный лад, хотя понимал, уже прекрасно понимал, что не зря затеяла Жанна этот разговор.
– Женя, мне не до шуток.
– Он подозревает тебя в убийстве?
– Может быть. Хотя, мне кажется, и сам в это не верит. Сегодня опять на допрос.
– Пошли его подальше.
– Не могу. Я на крючке. Он все мои данные уже знает – адреса, телефоны, место работы... Женя, помнишь, когда тебе понадобилось, я сказала, что была в ту ночь с тобой... Помнишь?
– Ну? – произнес я в полном смятении – я никогда не просил Жанну говорить подобное, никогда не нуждался в ее помощи, в ее показаниях, ложные они или истинные. Да, она сказала следователю, что в ту ночь была со мной. Но я ее об этом не просил. И тут до меня дошла маленькая, но очень важная подробность – оказывается, она не мне создавала алиби, совсем даже не мне... Себе. Значит, уже тогда допускала, что оно ей понадобится. А это говорит о том, что придурковатая старуха могла и в самом деле видеть ее с Мясистым.
Интересные выстраиваются предположения...
– Я не поняла, – Жанна даже чуть приподняла голову с моего плеча. – Ты помнишь тот наш разговор или не помнишь?
– Очень хорошо помню. Каждое слово.
– Ну вот, – рассудительно произнесла Жанна, и я почувствовал, как она кивнула головкой на моем плече. – И прекрасно. Я думаю, твои слова успокоят этого настырного дознавателя.
– А где старуха могла видеть тебя с пострадавшим?
– Спроси у старухи.
– Хорошая мысль.