Буддизм: основы пути
Шрифт:
Другая важная вариация на тему единства противоположностей — общеизвестное мировое или космическое дерево. Согласно традиции, Будда обрел Просветление у подножия дерева бодхи. Знаменательно, что с точки зрения исторических фактов нам не известно подлинно — сидел ли он тогда под деревом: самые ранние источники об этом не упоминают. Естественно, мы можем допустить, что сидел-таки, потому что он достиг Просветления в мае, а это в Индии самое жаркое время в году. Таким образом, правдоподобнее всего, что он сидел под деревом, просто чтобы укрыться в тени от зноя. Но знать этого мы не можем. Кажется, что по мере того, как легендарно-мифическая стихия врастала в его жизнеописание, Будду во время его Просветления стали все чаще и чаще изображать у подножия дерева. Древесные корни уходят глубоко в землю, ветви поднимаются ввысь к небу. Так что дерево тоже связует небеса и землю, оно символ единства или гармонии противоположностей.
Древо мира встречается в большинстве мифологий. Есть, например, древнескандинавский Игдрасил — мировой ясень, корни которого уходят глубоко вниз, а ветви вздымаются до небес; все миры подвешены у него на ветвях. Часто приводится отождествление христианского креста с мировым или космическим деревом. Мне встретилось изображение распятия, на котором с перекладины креста расходились ветви, а корни столба вросли глубоко в землю. Этот крест, как и древо мира, соединяет на космическом уровне небо и землю так же, как и Христос объединяет «психологически» человеческую и божественную природу. Тесно ассоциируется с представлением о лестнице или древе образ центральной точки мироздания. Во всех традиционных легендах, рассказывающих о достижении Буддой Просветления, его изображают сидящим на так называемой ваджрасане, что буквально означает «алмазное сидение» и иногда переводится как «алмазный трон» {31} . Алмаз, ваджра, дордже всегда в буддийской традиции соотносятся
31
См.: Sangharakshita. A Survey of Buddhism. P.50.
32
«Ваджра» (санскр.) — буквально «алмаз» или «удар молнии». В индийской мифологии ваджра символизирует природное явление молнии, ее держит Индра; сходным образом, в греческой мифологии — Зевс громовержец, царь богов. Ваджра подобна алмазу потому, что она рассекает все, оставаясь неразрушимой. В тантрический период развития буддизма, известного как ваджраяна, ваджра становится символом природы реальности, шуньяты (см. прим.57). Практика присоединения слова <<6аджра» к терминам, именам, местам и т.д. (например, «ваджрачарья», «ваджрачитта») представляет собой сознательную попытку увидеть трансцендентальный аспект всего феноменального. Ваджра также интенсивно используется в ритуалах тантры и в изображениях различных образов тантрической иконографии — две наиболее известные фигуры Ваджрапани и Ваджрасаттвы держат ваджру.
О символизме ваджры см.: Сангхаракшита, магнитофонная запись №105: «Символизм священного улара молнии или алмазного жезла лам». London: Dharmachakra, 1972; и Mitrata №75. Glasgow: Windhorse, 1989.
Мы могли бы продолжать едва ли не до бесконечности — священные тексты и биографии полны материалов подобного рода, которые, к сожалению, не были пока что исследованы в этом ключе {33} .
Перейдем теперь к рассмотрению не отдельных архетипических символов, а целой их последовательности. Она связана с важнейшим событием во всей жизни Будды — достижением им Просветления. Эти символы выступают в виде событий, полагаемых обыкновенно историческими или отчасти историческими, однако их значение гораздо глубже. Первое из этих событий традиционно именуется как победа над Марой {34} , дьяволом, буддийским сатаной. Будда, или точнее, пока еще бодхисаттва (на пали — бодхисатта {35} ), которому предстоит сделаться Буддой, сидел, медитируя, у подножия дерева, и, как нам рассказывают некоторые сравнительно поздние легенды, на него напала жуткая орда демонов, ватага безобразных тварей во главе с Марой. Нападение этих сонмов зла ярко живописуется в буддийском искусстве и поэзии: они — полулюди, полузвери, мерзко обезображенные, рычащие, злобно разъяренные... одни из них потрясают громадными дубинами, другие размахивают мечами. Это поистине грозно и страшно. Но и камни, и стрелы, и языки пламени превращаются в цветы, едва коснувшись окружающей Будду ауры света, и падают к его ногам. Значение происходящего очевидно; это нужно не объяснять, а прочувствовать. Будда не был поколеблен или задет этим устрашающим натиском. Его глаза оставались закрытыми, он пребывал в медитации с тою же улыбкой на устах. Тогда Мара послал к Будде трех своих прекрасных дочерей — Похоть, Страсть и Усладу. Они танцевали перед Буддой, стараясь обольстить его, но он и глаз не приоткрыл. Дочери Мары вынуждены были ретироваться ни с чем. Все это изображает силы бессознательного в грубой несублимированной форме. Демоны, ужасающие безобразные тела соответствуют гневу, чувству неприязни, отвращения и тому подобному. Что же до дочерей Мары, то они, конечно, соответствуют различным сторонам страсти и желания. Сам Мара выражает собою изначальное неведение или неосознавание, из-за которого мы принимаем все новые и новые рождения... К слову, буквальное значение имени Мары — просто «смерть».
33
Сангхаракшита в The Three Jewels. London: Windhorse, 1977, Ch.IV кратко рассматривает этот вопрос.
34
Случай победы Будды над Марой упоминается в нескольких текстах, например: Ariaparyiesana-sutta, The Middle Length Sayings (Majjhima-Nikaya).Trans. I.B. Homer. London: Pali Text Society, 1967,i.l67; The Book of the Kindred Sayings (Samyutta-Nikaya). Trans. T.W. Rhys Davids. London: Pali Text Society, 1979. Pt.I,Ch.4; The Buddhacarita or Acts of the Buddha, E.H.Johnston. New Delhi: Munshiram Manoharlal, 1972. Canto xiii; The Voice of the Buddha: the Beaty of Compassion (Lalita-vistara). Trans. G.Bays. Oakland: Dharma Publishing, 1983. Vol. II, Ch.21.
35
«Бодхисатта» (санскр. «бодхисаттва») буквально означает «просветленное существо». В джатаках (см.прим.19) термин «бодхисаттва» относится к Будде в предыдущих воплощениях. Термин «бодхисаттва» встречается во всех трех янах или традициях буддизма. Термин имеет прямое и дополнительное значение. Он означает существо (саттва), полностью ориентированное на Просветление (бодхи), с дополнением, что Просветление — ради блага всех существ. Такая коннотация, в частности, подчеркивалась в махаяне, которую иногда называют бодхисаттва-яна, как контраст хинаяне, идеалом которой является архат, который, по меньшей мере, согласно махаяне, ищет благо только для самого себя. Подчеркивание альтруизма и сострадания в состоянии Будды в махаяне, по-видимому, развилось в ответ на заметный редукционизм школ хинаяны, в частности ее буквализм, этический формализм, и склонность подходить к духовной практике чисто концептуально.
См.: Mitrata, nos. 56-72: «The Boddhisaitva Ideal» series. Glasgow: Windhorse, 1985-8; Sangharakshita, Th? Bodhisattva: evolution and Self Transcendence. Glasgow: Windhorse, 1983; and Sangharakshita, A Survey of Buddhism (6th edition). London: Tharpa, 1987. Chapter 2.
Второе событие называется «призыв богини Земли в свидетельницы» {36} . Потерпев поражение, Мара, когда его демоны возвратились ни с чем, предпринял новый ход. Он сказал готовившемуся стать Буддой: «Ты уселся в центре Вселенной на троне будд прошлого. По какому праву ты, обычный человек, сидишь на троне, на котором восседали предшествующие будды?» Будда ответил: «В своих прошлых жизнях я практиковал все парамиты, все виды совершенства: совершенство даяния, совершенство нравственности, совершенство рвения, совершенство медитации, совершенство терпения и совершенство мудрости {37} . Все это я практиковал и достиг того момента в своем духовном развитии, когда готов достичь Просветления. И я достоин занять алмазный трон, как и будды прошлого, когда они достигали Просветления». Мару это не убедило, он возразил: «Ладно, ты говоришь, что практиковал все эти совершенства в своих прошлых жизнях, но кто тебя видел? Кто подтвердит?» Здесь Мара встает в позицию судьи, он желает подтверждения. Тогда будущий Будда, сидевший на алмазном троне в позе для медитации, с ладонями, сложенными вместе, коснулся ладонью земли. Это знаменитая бхумиспарша-мудра {38} , жест касания земли, мудра призыва Земли в свидетельницы. И тогда появилась богиня Земли, удерживая в руках вазу. Она засвидетельствовала правдивость Будды: «Я была здесь все это время. Человек приходит и уходит, а земля остается. Я видела все его предыдущие жизни. Я видела сотни и тысячи жизней, в которых он практиковал совершенства. И я свидетельствую, что в результате практики этих совершенств он достоин сидеть на престоле будд былых времен». Эта сцена также часто встречается в буддийском искусстве — иногда богиня Земли изображается темно-зеленого цвета, иногда прекрасного коричнево-золотого, она всегда наполовину приподнимается от земли, словно матерь Эрда в вагнеровском «Кольце Нибелунгов». Значение самого символа Земли — это отдельный предмет, о нем есть целая литература. По существу, ею представлены те же силы, что и дочерьми Мары. Но если дочери Мары выражают грубые, отрицательные, несублимированные их аспекты, то богиня Земли, принося свидетельство Будде, проявляет эти силы в усмиренном, укрощенном и даже сублимированном
36
См.: The Voice of the Buddha: The Beaty of Compassion (I alila-vistara). P.481-2.
37
В хинаяне «совершенства» — моральные предписания, которые Будда практиковал и довёл до совершенства в тысячах своих предыдущих жизнях как Бодхисаттва; они были существенной частью в его подготовке к достижению состояния Будды. Б махаяне практика шести или десяти совершенств — главный из четырех разделов нравственности, которым Бодхисаттва должен следовать.
38
Слово «мудра» (санскр.) буквально значит «жест» или «печать». Мудра — символический жест рук, выполняемый в ходе ритуала или изображенный иконографически на статуях или образах Будд, Бодхисаттв или выдающихся буддийских персонажей. Посредством жеста, вплоть до koh«»i-ков пальцев — самой крайней части человеческого тела, мудра выражает то, что внутренне было осознано или пережито, подобно тому, как сок поднимается по стволу дерева и наполняет все ветви, вплоть до мельчайшей веточки. См.: Mitrata, no.63: «Altruism and Individualism in the Spiritual Life». Glasgow: Windhorse, 1986. P.54-5.
Третье событие известно как прошение Брахмы {39} .
После достижения Просветления Будда был склонен к тому, чтобы не проповедовать. Он решил для себя: «Эта истина, эта реальность, которую я обнаружил, так абстрактна, так трудно усмотрима, она так возвышенна, что рядовые люди, чьи очи запорошены прахом неведения и страсти, не готовы узреть и оценить ее. Так что лучше будет молчать, сидя под деревом бодхи, смежив веки, а не идти в мир и проповедовать». Но тогда произошло другое великое чудесное явление — ярчайший свет воссиял впереди, и из середины этого сияния перед Буддой появилась со сложенными в приветствии руками фигура Брахмы Сухампати, великого бога Брахмы, владыки тысячи миров. Брахма сказал: «Пожалуйста, проповедуй, проповедуй истину — есть те немногие, в чьих очах лишь немного пыли. Они оценят учение и последуют ему». Будда открыл свое божественное око и окинул взором Вселенную. И он увидел, что все существа, как лотосы в озере, находятся на разных этапах своего роста. И он сказал: «Ради тех, в чьих очах лишь немного пыли, ради тех, кто, подобно лотосам, наполовину вышел из воды, я буду проповедовать дхарму». Мы, конечно, не должны принимать это событие буквально исторически — Будда ведь был просветленным и не нуждался в том, чтобы его просили проповедовать. Прошение Брахмы есть проявление в уме Будды сил сострадания, которые, в итоге, и подвигли его к проповеди открытой им истины человечеству.
39
См.: The Book of the Discipline (Vinaya-Pitaka), Vol.IV (Maha-vagga). Trans. I.B. Homer. London: Pali Society, 1982 (Sacred Books of Buddhists, Vol.XIV), 1,5.
Четвертый и последний эпизод связан с именем Мучалинды {40} .... Семь недель просидел Будда у подножия дерева бодхи или под другими деревьями неподалеку. В середине седьмой недели разыгралась буря. Будда достиг Просветления в мае, таким образом, семь недель переносят нас в середину июля, на которую приходится начало сезона дождей. Когда в Индии начинается сезон дождей, все небо чернеет в одно мгновение, а дождь льется не просто как из ведра, — разверзаются хляби небесные. Будда же сидел на открытом месте под деревом в легкой одежде, так что защититься от непогоды особо не мог. Но вот из земли поднялась другая фигура, отделившись от теней. Это был великий змей, царь Мучалинда, змеиный царь. Он выполз, обвился своими кольцами вокруг Будды, поднял свой капюшон над ним, как зонт, и защитил его от ливня. Этот эпизод часто изображается в буддийском искусстве, иногда почти комично: видны только кольца, как кольца каната, и высовывающаяся из-за них голова Будды, а над ним змеиный капюшон, как зонтик. Потом дождь прекратился, рассеялись штормовые тучи, и царь змей предстал уже иным: в образе прекрасного шестнадцатилетнего юноши, приветствующего Будду.
40
См.: Ibid. 1,3.
Некоторые ученые воспринимают этот эпизод слишком буквально. В попытке вытянуть из него некий фактический материал они рассуждают: «Ну как же, ведь известно, что на Востоке змеи временами очень дружественны по отношению к святым мудрецам, они приползают и располагаются рядом; это, должно быть, и произошло». Но мы не можем принять такой псевдоисторический способ объяснения. Мы на совершенно ином уровне, в иной плоскости значения. Как мы видели, по всему свету символ воды, моря или океана выражает бессознательное. А в индийской мифологии — равно в буддийской, индуистской или джайнской — наги, те, что зовутся змеями или драконами, обтают в глубинах океана. Таким образом, наги выражают наиболее положительные и благодетельные аспекты сил из глубин бессознательного. А Мучалинда — царь этих нагов. (Проливной дождь и стремительный поток через семь недель символизирует крещение, окропление. Во всем мире окропление водой кого-нибудь или чего-нибудь отражает наделение существа или предмета всеми силами бессознательного. Как и в христианстве есть крещение водой и крещение огнем, уполномочивание силами бессознательного ума и силами духа.)
Дождь лился до конца семи недель, и Мучалинда свил семь колец вокруг тела сидевшего Будды. Повтор числа семь не случаен. Мучалинда также символизирует то, что тантры называют чандали, огненной силой или огненностью. Это то же, что кундалини, свернувшаяся кольцами, змеиная сила у индуистов. Ею выражаются все могучие психические энергии, которые поднимаются внутри человека по срединному каналу, особенно во время медитации. Семь колец, или витков, которыми семь раз было обвито тело Будды, представляют семь психических центров {41} , через которые проходит кундалини, поднимаясь вверх. Представая в образе прекрасного юноши, Мучалинда являет собой новое существо, появившееся на свет в результате поступательного продвижения вверх чандали, пли кундалини. Мучалинда в своем новом образе приветствует Будду, и это выражает полнейшее подчинение просветленному уму всех сил бессознательного.
41
О расположении, названиях и значении психических центров см. диаграммы и текст Foundations of Tibetan Mysticism. P. 138-146. Традиционно, в буддизме не стимулируются нижние центры, а развиваются верхние, благодаря которым в ходе медитации и других духовных практик, силы четырех нижних центров сублимируются и трансформируются.
Очевидно, что все эти четыре эпизода имеют глубокое психологическое и духовное значение. Это не просто какие-то псевдоистории или волшебные сказки — хотя и у волшебных сказок есть свой символ, — но они наделены могучим символическим и архетипическим зарядом.
Если пойти чуть дальше, можно сказать, что четыре главные фигуры, которые мы разбирали, вместе составляют весьма определенный ряд: сатана Мара, Васундхара — матерь-земля, Брахма и Мучалинда. Кроме того, примечательна и сама последовательность, в которой они появляются. Теперь я приведу аналогию, которую кто-то может счесть дерзкой, но, я думаю, она имеет большую важность и убеждающую силу. Мне кажется, что эти четыре персонажа до некоторой степени аналогичны четырем главным архетипам, выделенным Юнгом, а само появление их в таком порядке выражает органическое встраивание этих образов в сознательный ум, иными словами, представляет на более высоком уровне то, что Юнг назвал процессом индивидуации {42} . Мара соотносим с тем, что Юнг назвал тенью, той затемненной стороной нас самих, которой мы стыдимся и которую обычно стараемся скрыть. Матерь-земля олицетворяет аниму (Будда, будучи мужчиной, имел аниму, в случае женщины это будет анимус). Брахма есть архетип мудрого старца. Буддийское искусство изображает его с седыми волосами и бородой, как своего рода фигуру Бога-Отца. А Мучалинда — архетип молодого героя.
42
См. литературу, указанную в прим. 16.
Имеется соответствие и с главными фигурами христианской мифологии: Мара — сатана, мать-земля — дева Мария, Брахма — Бог-Отец, а Мучалинда — святой дух. Я не думаю, что это слишком притянуто. Если мы более внимательно изучим этот предмет, войдя в него поглубже, то увидим аналогию. В тантрическом буддизме имеется такой же ряд: охранитель (или защитник, как его иногда называют), дакини, гуру и йидам {43} .
43
О «защитнике» и дакини в целом см. прим. 51 и 152. Здесь, наряду с гуру и йидамом, дакини является одним из трех тайных Прибежищ ваджраяны, которые соответствуют трем экзотерическим Прибежищам — Будде, Дхарме и Сангхе. Йидам, буквально «связанный клятвой» (соответствует индийскому ista devata или «избранное божество») — образ Будды или Бодхисаттвы, на котором медитируют и который представляет Дхарму в живом личном опыте. Дакини, соответствующая Сангхе, это духовный товарищ, который обычно, но не всегда, в образе символической фигуры вдохновляет и побуждает к дальнейшему росту и развитию.