Буду с тобой
Шрифт:
– Да, нужно дом посмотреть, крышу проверить, если течёт залатать. Ну и так по мелочи. Завтра вечером назад. Не против?
– Я за! – соглашаюсь я и даже ускоряю ход.
Хочу побыстрей оказаться на этой даче, которая по моим представлениям должна хоть чем-то напоминать мне отчий дом. Платон же наоборот притормаживает и оглядывается по сторонам.
– Смотри, – Платон отпускает мою руку и отходит к с тропинки в увядающую лесную растительность.
– Что там? – я стою на месте и пытаюсь разглядеть, над чем склонился Платон.
– Брусника! На попробуй, – Маркелов возвращается ко мне и протягивает на ладони мелкие багряные ягодки. Отправляю их в рот и разжевав понимаю, что эта брусника отличается от той, что растёт там, где я родилась и выросла.
– Ух ты, у нас в Уссурийске совсем не такая. У вашей вкус намного ярче.
– Ладно, идём, а то там может быть что угодно, – тревожно говорит Платон и снова берёт меня за руку.
– Ты про что? – уточняю я, думая в первую очередь про дикого зверя.
– Я про дрова, могли утащить, придётся заново колоть.
– А здесь так могут залезть?
– Да, дача же практически нежилая. Соседи только на лето бывают, кстати, дрова могут и они утащить, – смеётся Платон.
Идём с Платоном ещё десять минут по тропинке с надеждой на лучшее и выходим из леса на вполне приличную укатанную дорогу, с которой открывается вид на довольно большой дачный посёлок. Возле первого же дачного дома, огороженного забором из горбыля, стоит старенькая вишнёвая Лада. Слышны голоса людей и лай собак. Нельзя сказать, что здесь как-то голо и пусто.
– Наш вон тот, с голубой крышей, – Платон указывает на дом стоящий примерно в середине улицы и мы спешим туда.
– Откуда здесь вообще дачи? Тайга же кругом.
– Да ещё во времена стройки железной дороги здесь сначала один мужик залётный построился, потом ещё один и так до сотни домов насчитали. Ну а потом решили всё узаконить, чтобы свет провести и всё такое, да и станция нужна была с дорогой. Выделили ещё участки работникам электролизного завода, потому что должны были что-то дать, а нечего было. Вот сюда и определили, либо берите, что нам негоже, либо отказывайтесь и мы вам ничего не должны. В черте города всем земли не хватало, даже купить было сложно, не то что бесплатно получить.
– Ну, как обычно у нас и бывает, а почему именно здесь? Ещё бы дальше людей послали.
– Так они и послали, у мясокомбинатовских дачи в двадцати километрах. Так у них станцию в том году смыло, добраться сложно. Вот либо машину убивать по разбитой дороге, либо напрямик семь километров через лес, либо по шпалам двенадцать. А электролизному здесь выделяли, потому что у них ещё и подведомственный детский лагерь на той стороне для детей работников. Мой дед на заводе как раз работал, вот они с бабушкой и получили участок. Не отказались.
– А строились как? Сюда же добраться целое дело.
– Ну вот как-то всем заводом и строились. Помогали друг другу, – пожимает плечами Платон и заканчивает свой рассказ уже возле деревянной калитки.
Я уже из-за невысокого забора в полтора метра вижу, что в дровянике есть дрова.
– Не спёрли дрова-то, – радостно говорю Платону, пока он ковыряется ключом в замке и пытается его открыть.
– Да? – Маркелов выпрямляется и посмотрев усмехается. – Спёрли, но не всё.
– Вот же гады, – тихо возмущаюсь я.
– Да ладно, старики, я ещё наколю, – пожимает плечами Платон и распахивает передо мной калитку. – Прошу!
Прохожу на участок, не совсем заросший, но видно, что заброшенный. По настежь раскрытой теплице гуляет ветер, на грядках повяли сорняки. Если бы не земля, засеянная газоном, который явно Платон стриг за сезон хоть несколько раз, здесь был бы бурьян по наши макушки. Но главное вовсе не это всё, а воздух вокруг. Особый лесной воздух. Такой плотный и вкусный, что хоть ломтями режь и ешь.
– Ну как? – спрашивает Платон, обнимая меня позади и укладывая мне голову на плечо.
– Классно! Как дома, – вздыхаю я.
– Пойдём в дом, свет проверим и печку, – зовёт Платон и только мы идём по дорожке к дому, как на заборе между соседским участком возникает старик.
– Здравствуй, Платон! А я смотрю, ты, не ты.
– Здравствуйте, Валерий Семёнович! Я, кто же ещё-то?
– Ну да, ну да. Смутил ты меня своей прекрасной компанией, ты же сюда всегда один приезжаешь. Никак женился?
– Хочу жениться! Да вот жду, когда Ульяна решиться, – заявляет Платон, заодно и представив меня своему соседу.
– Соглашайся, Ульяна, чего тут думать? Парень хороший, я его с горшка два вершка знаю, опять же, что в наше время немаловажно, с имуществом, – хрипло говорит старик и указывает на домик с голубой крышей, а я лишь молча улыбаюсь.
Это чего же интересно ждёт Маркелов? Предложения-то он мне не делал. Только говорил, что хочет жениться, но вот так, чтобы с кольцом и вопросом, этого не было. Зато дочку ему подавай.
– Сначала печку затопим, в магазин успеваем, – говорит Платон, пропуская меня в дом.
Пока оглядываюсь в маленькой прихожей, Маркелов переодевается. Оставляет свою куртку на вешалке и накидывает смешную советскую жилетку. Брезент на чебурашечьем меху.
– Тебе идёт, – с улыбкой замечаю я.
– Да? Может забрать? Буду по стройке в ней гонять, – шутит Платон и крутится у помутневшего зеркала.
– По технике безопасности не положено.
– Это дедова ещё была, ей лет больше, чем мне. Ну ты проходи. Оглядись пока, а я за дровами схожу, – приглашает Платон и проскакивает мимо меня.