Буду с тобой
Шрифт:
– Просто заранее зачем на меня такую красивую смотреть? Это будет сюрприз, – выкручиваюсь я.
Верить в приметы дело добровольное. В эти хочу верить и буду, а вот в те, что мне щуку есть не позволяют, это увольте.
Завтракаем и мама просит у меня сумку.
– Зачем тебе?
– Собрать гостинцы, я же не всё только вам привезла. Родителям Платона по баночке мёда, икры и компотик, сыр, – про рыбу мама не говорит, знает, что я уже не отдам, да и нечего.
– Да у них всё есть, – скромно уверяет Платон, но сумку всё же достаёт.
– Такого наверняка нет, всё же своё, домашнее.
– Мам, у них свой ресторан, там чего только нет, – вздыхаю я, но как от сердца отрываю банку компота.
Поедем в гости, сама её там всю и выпью!
– Ничего не знаю, сыра головку давай, – со всей строгостью требует мама и я уже не спорю.
Сама помогаю всё убрать в сумку.
Собравшись, мы выходим из квартиры и спускаемся к уже прогретой машине и рассаживаемся по местам. Вчера я сидела с мамой, но сегодня вынужденно сажусь на переднее, рядом с мамой ценный груз – сумка с гостинцами.
– Платон, напомни мне, как зовут твоих родителей? – просит мама, чтобы подготовиться к встрече с будущими родственниками.
– Папа Максим Олегович, мама Арина Дмитриевна.
– Какие имена красивые. А вы как деток думаете назвать? Девочку можно в честь меня, а мальчика в честь отца Платона, или наоборот, – заявляет мама.
У меня от её слов аж глаз дёргаться начинает, и тема детей уже входит в разряд раздражающих.
– Можно, – радостно соглашается Платон и оглядывает меня многозначительным взглядом.
На лбу у него так и светится надпись «погнали делать детей». Мне даже, кажется, что он притормаживает машину. Очень уж медленно выезжает с парковки.
– Мам, какие имена?! Я не беременна даже! – возмущённо восклицаю я.
– А что такое? Имена не стухнут. Мы с твоим отцом едва знакомы были, а имя твоё уже знали. Жаль братика не случилось, был бы Серёженька, – вздыхает мама.
– Уля, твоя мама права, – мягко давит Платон, словно наличие имён для детей сподвигнет меня отступить от своего желание подумать про детей через год.
– Не хочу сейчас выбирать, – фыркаю я.
– Вот она у вас упрямая, – делится Платон своим впечатлением обо мне.
– Да, это она в отца такая. Как что в голову вобьёт, не переубедить её, – подтверждает мама.
– Да уж знаю, – хмыкает Платон и я не верю ушам своим, как и глазам.
Камень же в мой огород брошен по поводу Белова, с не самым милым выражением лица, ещё это хмыканье. Что за ерунда?!
Настроение сразу портится, под стать тучам, затянувшим небо над городом. Я мгновенно надуваюсь обиженно и сложив руки на груди, устремляю взгляд в окно. Боковое, чтобы максимально оградиться от Платона.
21
Радостная встреча с родителями Платона у самых ворот вызывает у меня улыбку, но долго на моём лице она не задерживается.
Вроде бы ничего такого особенного Платон не сказал, правду сказал, но стало обидно до головной боли.
– Вероника Марковна, рады знакомству, – Максим Олегович и Арина Дмитриевна наперебой приветствуют мою маму.
– Спасибо, а я как рада! – радостно кивает мама.
А я вынужденно стою рядом с ней в качестве моральной поддержки, да и странно будет, если я уйду в дом, бросив её одну, но уйти очень хочется и это не ускользает от внимания Платона.
Он то и дело косится на надувшуюся меня, тяжело вздыхает.
– Идёмте в дом, а то холодно, – торопит всех Платон и я чуть ли не первая бросаюсь к лестнице ведущей в дом.
Раздеваемся в просторной прихожей, Платон сразу уходит на кухню с тяжёлой сумкой за родителями. Я торможу, делаю вид, что поправляю причёску возле зеркала.
– Такие обеспеченные, – шепчет мама, встав рядом со мной.
Во взгляде тревога или даже испуг.
– Ты чего? Это же и неплохо, – хочу заикнуться, что у меня зарплата то же не плохая, но молчу, тут же краснея от стыда.
Всё время что жила с Беловым, маме помочь финансово толком не могла. Отсылала какие-то смешные копейки к праздникам. Всё сливала в зависимость Кирилла. Вспоминаю про это и сразу обида на выпад Платона проходит.
Упрямая овца я! И этого из песенки не выкинуть, чего же теперь дуться за это на Платона?
– Я всё переживаю, что у тебя в итоге своего ничего не будет.
С кухни доносятся разговор родителей с Платоном, и я отвечаю маме без страха быть услышанной:
– Нет, ты хочешь сказать, что мы им неровня. Ну извини, – развожу руками глядя на мамино отражение в зеркале и делаю шаг в сторону кухни.
Как раз вовремя прервала с мамой разговор, Платон нас потерял и вернулся за нами. Я сталкиваюсь с ним, сначала просто взглядом, потом и в руки иду сама. Улыбаюсь не без стыда.
Стыдно мне. Очень стыдно, что не пропустила мимо ушей хоть и колкое, но верное замечание.
– Вероника Марковна, идите к родителям за стол, – просит Платон, придерживая меня возле себя.
– Так только что из-за стола! – охает мама, схватившись за бока смотрит придирчиво в зеркало.
– Есть не обязательно, просто поболтаете, а мы пока мангалом займёмся.
Платон прижимает меня ещё крепче к себе, сторонится чтобы пропустить мою маму.
– Я что с тобой? Мне что, снова одеваться? – спрашиваю и невинно глядя на кивающего Платона хлопаю ресницами.
Вид у Маркелова строгий и решительный, значит, будет серьёзный разговор.
Одевшись, Платон помогает мне надеть пуховик и натягивает на голову чью-то шапку. Старая, повидавшая виды ушанка пропахла дымом костра, и я даже закашливаюсь с непривычки.
– Варежки, – даёт мне простую, но совершенно новую пару бежевых варежек.