Букет белых роз
Шрифт:
Тень сбоку колыхнулась, подернутая рябью, и я вперился в это видение: оно не оказалось сном.
— Пресвятой Боже, вы только поглядите на эту картину: сильнейший шинигами попал на уловку иллюзий и оказался в капкане.
– Велдон продолжал, удивленно подняв брови: — Одного мне только не понять: каким образом ты спасешь всех Игроков?
— Это уже тебя не касается.
Давление постепенно растет, гнев прорывается в сознание.
— И что же, ты так уверен в своих возможностях? Ты хочешь… победить меня?
Когда я поднял
— Даже не знаю, что может быть лучше…
Он смотрел на меня склонившись, и я не мог не скрыть гнева, впитавшегося в меня целиком. До последней капли.
Велдон лишь вздохнул, отведя взгляд.
— Имей в виду, что одному тебе не справится. К тому же, я буду рад очередной встрече с Джули.
— Нет… — Я сглотнул. — Ты не получишь ее души.
— Кто б сомневался. За ее спиной стоит демон, а в таком случае мне не удастся ее заполучить. — Его рука, выпроставшаяся из-под широкого рукава, сжала мое запястье. — Но даже если так, то я постараюсь еще раз отобрать ее.
Я потянул мышцу, отдернув руку. Мои ногти поцарапали Велдону лицо, и от этого движения загремела левая цепь.
Удар стал отправной точкой для дальнейших действий чародея. Его некогда желтые глаза стали темнее графита, а незначительные порезы блеснули золотом, буквально за несколько секунд затянувшись.
— Не шути так со мной, жнец.
Меж наших глаз проскочила линия ярости. Я стиснул зубы, проглатывая обратно вырывающийся стон. Велдон отдал меня во власть тьмы, потому что растянул ткань повязки так, что она закрыла мне и рот, и глаза.
— Жди Финала, шинигами… Тебе-то беспокоится не о чем. Лучше бойся того, что станет с твоими дорогими друзьями.
Я только издал крик, как разъяренное животное, и отчаянно пытался вырваться из громоздких оков. Это было бессмысленно, но я хотел одного — коснуться свободы.
Сколько можно ее терять?!
Но лишь пустой кулак сомкнулся в воздухе.
Стоп… Зачем я это делаю?..
Руки вновь легли на землю вместе с привязанными к ним цепями. Ловушка защелкнулась. Мое положение проигрышно — я сам провалил этот спектакль. Я сам сделался игрушкой.
Юлия
Я вслепую касалась зеркал рукой, потому что пальцами встретила холодную, гладкую поверхность, в глубине которой замерцали две точки. Постепенно они приобрели несколько иные очертания, увеличившись, тем самым довершив впечатление, а после этого я только едва вглядываясь в отражение своих же испуганных глаз.
Обернулась к мужчине.
— Ты видел это?
— О чем вы, госпожа? — Себастьян посмотрел в мою сторону. — Ах, да, точно… Я совсем забыл вас предупредить. Дело в том, что этот коридор не так просто пройти, даже если закрыть глаза на ловушки и камеры. Все дело в иллюзиях. Мы доберемся, только через одно очень сложное испытание… В нем вы должны преодолеть себя, как только упадете в сон.
Моя рука застыла на зеркале.
— Сколько он будет длиться? Что будет там?
Себастьян сделал выдох:
— Все достаточно сложно. Один неправильный ход, и человек теряет реальность. Становится сумасшедшим. Вы же не хотите этого, госпожа?
Он без разрешения обхватил мои пальцы своими.
– Даже если вы изменитесь, я все равно не отпущу вас.
Зачем этот демон так хочет моего доверия? Наш контракт может скоро закончится. Я понимаю, что ему нужно на самом деле. И надо ли так играть с моей душой, если потом она будет уже не «моя»?
В коридоре уже значительно посветлело, и теперь я увидела, как туман плыл белой стеной по направлению к нам. Наверное, это то, от чего мне нужно спасаться прямо сейчас.
Когда мы вошли в это облако, точно бы в другой мир, я стала бесконтрольно погружаться в небытие, против воли, чувствуя, как в тело хлынула холодная волна, а голова закружилась от боли.
Звуки всего пространства были спутаны и искажены. Иллюзии необратимо поймали меня в свое кольцо. Полубезумное, призрачное. Так быстро, что я не успела сделать полноценный вдох, понимая: мое сознание блокируется.
Видимо, это и есть тот самый опасный сон.
Сон, из которого, возможно, не будет возврата.
***
Кладбище усеяно могильными лабиринтами, и сегодня стало на одну больше. Похороны прошли слишком быстро, и среди одетых в траур присутствовал никому неизвестный, затаившись под темной повязкой и шляпой. Только кольцо на безымянном пальце блестело в полумраке вечера.
***
Годы пролетели незаметно, зато история повторилась, причём наяву, а не в классической сказке Шарля Перро. В давние те годы всякое видел человек, живущий в глухой деревеньке, расположенной близ леса, скрывавшего в себе тысячи секретов и загадок.
У человека, названного при рождении Этони, было все, о чем можно только мечтать: любящая красавица-жена, свой собственный цветочный сад, работа, прибыль. Ко всему этому прибавилось ещё более радующее душу — рождение первенца. Девочки, которую назвали чуть позже Джулией.
Обедневший садовник, что любил свою дочь Джулию, перед кончиной шепнул девочке хриплым голосом, когда лежал на кровати:
— Раз в году посещай свою тётушку Ангелину, да если спросит, почему я не навестил её сам, говори: он уехал очень далеко. Поняла, доченька?
— Конечно, папа, — пискнула та, размазав рукой влажную дорожку от слез.
Любящего отца больше не стало с наступлением полуночи. Джулия лишилась и матери, годом раньше. Ходили слухи, что её убил человек в алом, забрав при этом душу.
Наслышанная этими страстями, местная портниха, что знала семью Этони лучше всех, очень жалела осиротевшую девочку, и под Рождество подарила ей сшитый на днях красный плащ с большим капюшоном. С тех пор омраченная горем Джулия носила его, чем и заслужила себе прозвище среди детей и взрослых: «Красная Шапочка».