Букет белых роз
Шрифт:
Вещи потеряли форму, слившись в одно, и в этом же омуте потерялся облик алого убийцы.
Слабо приоткрыв веки, я почувствовала, что меня поставили на ноги, а саму придерживают, чтобы не упала. Взгляд плыл от руки к лицу Себастьяна. Он улыбнулся.
— Поздравляю вас, госпожа. Вы справились.
Я продолжала молчать, смотреть не него, приходить в себя и благодарить за то, чего не случилось.
Я была счастлива тому, что спаслась. Словно выпущена из петли и награждена шансом
дышать. Совсем немного, но у меня
Грелль
Мои глаза были завязаны. Я дышал и считал удары в груди. Я словно забытая марионетка на крепких веревках. Слишком крепких. До накала.
Я думал, эта безысходность будет резать душу до утра, пока не услышал, как открывается дверь. Наверное, опять Велдон. И вновь его слова, смех, игра с магией. Хватит. Я уже в его ловушке. Что ему еще…
— Вот и он.
…нужно?
— У нас есть несколько минут, госпожа. Можете поговорить с ним, только быстро.
Госпожа?.. Неужели это…?
— Грелль!
Мое сердце взорвалось без остатка. Я чувствую смертную. Я слышу ее голос и шаги.
Она отняла повязку от моих глаз, и я наконец увидел ее лицо. Оно было бледным, и в нем читалось только беспокойство.
— Юли…
Руки закованы, но я с порывом схватил девушку, притянув к себе, насколько позволяли непокорные цепи.
— Господи, за что мне это все? Грелль… — Ее голос срывался на каждом слове, а между губ вытекала струя теплого воздуха.
Нет, не верится, что я держу ее в своих руках. Не верю. Это невозможно, подумал.
— Я так счастлив, что ты здесь. — Ладони переместились к ее лицу, обхватили его. — Мое солнце…
Я мгновенно вступаю в карамель карих глаз, ныряю и сразу тону. Юли наклоняется ко мне. Я убеждаю себя, что без цепей, и мне ничто не мешает выбраться наружу. Только они стягивали тело, давили, и я ничего не мог с этим сделать.
Все так же крепко держал девушку, как в последний раз, вдыхая запах холодной свежести, который сохранился на ее волосах.
— Время вышло, Юли. Финал начнется уже завтра утром. Я буду бороться за все, что мне дорого… В конце концов, мне нетрудно умереть.
Юли вновь поднимает взгляд на меня.
— Говоришь, что я глупая, а сам не лучше последнего идиота. Не оставляй меня.
Ее пальцы… Я думал, что они больше не коснутся меня.
Мой вздох:
— Ты знаешь, кто я… Надеяться только на лучшее нельзя. У нас два пути… И ты знаешь, по какому из них мы, возможно, дальше пойдем…
Металлические скобы крепко держат за шею и запястья, позволяя двинуться лишь на два метра. Но не дальше, хотя желание жгуче кипело в крови.
Мои пальцы притронулись к ее щеке, вытирая слезы.
— Ты так красива. Я хочу запомнить тебя такой…
— Не говори так…
— Никому не известно, что произойдет завтра. Юли… Спасибо, что ты была в моей жизни…
Но в сердце тревога давала о себе знать: внутри все затрепетало. Минуты, отведенные для встречи, давно сошли
— Не оставайся здесь.
Она смотрела на меня, качая головой.
— Иди, — повторил я.
Но она упрямилась, сжимала пальцами мои плечи.
— Иди же, — чуть громче, но нежнее прежнего.
Она взглянула через плечо на Себастьяна, который верно и в полном молчании ждал ее, затем развернулась ко мне, словно моля глазами: не отпускай.
Но я только еще раз улыбнулся ей.
— Ты только моя. Иди, ну же.
Она не слушалась, все так же обнимала и выдыхала мне в шею сводящим с ума теплом.
Осталось совсем немного, и я вспомнил то, что давным-давно кольнуло по сердцу. Вспомнил о том, что осталось горстью пепла. И от этого признания не осталось ничего.
— То письмо, которое ты сожгла… — Юли вмиг переменилась в лице, слегка испугавшись. — Я помню, что писал… какие чувства доверял бумаге. Раз ты не уходишь, я скажу все, что хотел тогда сказать в ответ.
Выученное наизусть; то, что помню до сих пор. Я вобрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать. Не запинаясь. Открывая себя заново, с новой силой и новыми ранами поверх старых.
Здравствуй, Джули…
Слишком глупая для меня. Совсем не идеал мужчины. Со своими недостатками.
Я никогда не сделаю того, что ты мне сказала. Твое письмо искренне, я чувствую. Но ты не думай, что я так легко забуду тебя. Я знаю о твоих мыслях, глупая.
Не та, о которой я мечтал.
Ты не сравнишься ни с какими женщинами, на которых я в большей мере обращал внимание. Такие, как они, очаровывали и заставляли желать их. Признаться, одну из них я боготворил. Потом были еще две, но нас связывала лишь порочная связь. Невеста не в счет. Она ничто для меня.
Мне было хорошо. Я знал, чего хочу. И что ты сделала? Сама того не зная, испортила все. Во что ты меня превратила? Что ты сделала со мной?
Я не хотел такую, как ты. Но из-за тебя мне сладко и больно.
Я влюбился в тебя.
Даже больше: я хочу быть твоим.
И не позволю тебе забыть.
Не добьешься.
С чувством легкости я выдохнул, беря девушку за плечи и впиваясь глазами в ее тревожные глаза.
— Теперь ты пойдешь?
Рвано выпуская кислород, Юли послушно кивнула. Она все еще стояла двух метрах от меня, как заледеневшая фигура. Но потом через большую силу выдавила:
— Ты прав. Я не добилась. Все эти пять лет я не могла забыть тебя…
Она уходила, а затем демон закрыл за собой дверь. Я вернулся к тишине, но разъедающее чувство, как яд, травило изнутри.
Мое сердце все еще бешено колотилось.
Юлия
Солнце поднималось из моря. Ветви нависали над нашими головами. С высокого холма, где мы сейчас находились, был виден залив.
У меня не было утешения. Я понимала, что время на исходе, и, возможно, завтра будет последний шанс все изменить.