Буковый лес
Шрифт:
Странно, но Вальдемар совсем не обиделся, напротив, очень приветливо улыбался.
– Опять молчишь?! – Линда была взбешена.
– А что тебе отвечать? Такими пустыми разговорами, которые ничего не значат люди просто засоряют эфир, и нормальные правильные слова до неба не доходят.
«Тьфу ты, ёханый бабай! Убила бы! То нормальный, нормальный, то вдруг его перемыкает и начинает нести околесицу, как кастрированный какаду: „Та-та-та-та-та“ ей-Богу же!»
– Хорошо, Вальдемар, – она всё ещё надеялась услышать внятную человеческую речь. Пусть уже не «жених», но хотелось бы остаться
Как ни странно, но и это Вальдемара не разозлило. «Супруг» внезапно превратился в безропотного агнца, продолжал таинственно улыбаться то и дело высовывая окно автомобиля свой светлый лик. Он спокойно вёл машину, совершенно не обращая внимания на «плохое» поведение своей «необтёсанной, хотя и не глупой» половинки.
«Может он сидит на седативных, или своей химической каши объелся и нихрена не соображает?», – Линда никак не могла по-другому объяснить реакцию, точнее полнейшее её отсутствие на довольно обидные для любого мужчины слова.
– Ну-у? Что, молча, лыбимся? – Она ткнула его пальцем, – «Мы выше всех» и опять, с вашего позволения, «ненужный разговор»?!
– Вот и нет! Этот как раз и нужный, – Вальдемар улыбнулся ещё шире, и, засунув голову обратно в салон, прикрыл окно, – и ты очень правильно сделала, что об этом меня спросила. Хорошо, я тебе скажу: ты обо всём очень скоро узнаешь, и про засоренный мировой эфир, и про «секреты». На самом деле это никакие не «секреты», только не все это видят. Для начала ответь: чего в Киеве на улицах больше всего?
«Господи! Дай мне силы не применить силу!»
– Людей! Чего ещё? Машин… – Линда уже жалела о своём опрометчивом поступке.
– Я не про людей, да, согласен, людей много и машин много. Только я не их имел в виду. У нас, если ты обратила внимание, на каждом перекрёстке по четыре аптеки. А перекрёстки у нас через каждые двадцать метров. О чём это говорит?
– И о чём же это говорит?! – в Линде зародилась и как на дрожжах начала расти уверенность, что он просто издевается.
– Это говорит о фармацевтической промышленности, как о новом развивающемся бизнесе на Украине, о крупных зарубежных инвестициях, вкладываемых в развитие этой отрасли…
«Ой, кажется, ему необходимо высказаться. Тема не очень жуткая, можно и потерпеть. Господина на дискуссии потянуло? Да, пожалуйста! Небось, не впервой. Ехать, как выяснилось, предостаточно, морды набить друг другу вполне успеем».
Вальдемар от избытка чувств к фармакологической отрасли всем корпусом качнулся в сторону руля.
– И о чём же процветающий новый бизнес Украины говорит? – Она решила расслабиться и узнать: о чём же на самом деле он говорит? Может о чём то очень даже интересном!
– Это говорит о том, что нация насквозь прогнила и больна! – у «супруга» было лицо римского прокуратора, только что вынесшего смертельный приговор мессии.
«Мама дорогая! А ты типа кто?! Ты типа – врач?! Пришёл в этот мир, чтоб лечить?! О! Уж не фашистские ли лозунги ты мне сейчас начнёшь выкрикивать о „гигиене нации“?! Так вы почитатель, маэстро? Это многое объясняет. Вот почему у тебя проблемы в собственной семье, тебе не нравится Машенька, ты не знаешь её истинного происхождения. Она не твоя дочь и ты, как истинный ариец, не прослеживаешь её генеалогического древа до шестнадцатого века, как того требовал Третий рейх?! В-о-о-от оно что!»
Тут Линда не на шутку забеспокоилась.
«Вдруг он не неофашист, а просто псих? Может попробовать остановить машину? Ох, добраться бы скорей до телевизионщиков, хотя если он настоящий псих, то его съёмочная группа не остановит, тут санитары с носилками нужны.»
– Володечка… – она решила не нарываться. Надо очень, очень постараться заживо доехать до группы. Тьфу, чёрт! Он по дороге собрался заезжать в Голосеевский лес за каким то… за каким то своим очередным «секретом» национального масштаба. Вон с каким знанием дела «квартирный риелтор» жонглирует «болезнями нации»., – Володенька… птаха моя, – она, склонив голову на бочок, заговорила кротким, безропотным тоном, – Володенька… а ты часом не глобальные катаклизмы предотвращаешь, а?
– Ну… не совсем… – Он гордо вздёрнул голову и, казалось, очень обрадовался случаю развить свои идеи – вот скажи, – Вальдемар немного помолчал, но вскоре оживился, как обычно, принимая важное решение: стоит Линду «посвящать», или она пока недостойна? Но, видно, взвесив все «за» и «против», решил – «достойна»:
– Что ты знаешь о «Великих магнитах»?
«О чём?! О чём он спрашивает? Великие магниты»… «Великие магниты»… село такое есть, вроде бы? Есть, есть»«Великие…» ах, да, то не «Магниты», то «Луки», то ли город то ли деревня так и называются «Великие Луки». «Луки» – это другое, а «магниты» это…
– Немногое знаю… – уклончиво тянет Линда, – но я бы с удовольствием о них послушала! – Тут же с готовностью сообщает она, выдув из жевательной резинки большой розовый пузырь на пол лица.
– Ты знаешь, что сейчас существует «Проект вознесения на востоке и на западе» и начался уже второй этап? И даже есть отклик на открытое обращение галактических федераций свободных миров к руководителям стран планеты Земля!
– Да ты что?! – Линда подпрыгнула в машине как ужаленная, – Какая радость! А я то думала – получили, не получили отклик?! Ну, наконец-то получили! – Она свободно вздохнула и откинулась на спинку удобного сиденья, – Слава Всевышнему! А то ведь знаешь как бывает иной раз: застрянет где-нибудь само это обращение, а ты ждёшь, ждёшь… Не хорошо прямо!
– Ну так вот… – с видимым удовольствием продолжал Вальдемар, – всё получили и теперь работаем во многих направлениях. Одно из них – как спасти планету. Но, чтоб спасти планету надо быть сильным самому.
– Гениально!!! – Линда выпучила такие глаза, что казалось её изнутри давят гидравлическим прессом.
– Поэтому надо, прежде всего, заниматься оздоравливанием своего организма. Многие люди начинают мечтать об омоложении, когда замечают явные признаки старости. К этому времени процесс увядания зашел уже очень далеко. Он настолько определил дальнейшее старение, что от него зачастую уже трудно освободиться. Это бывает не от количества прожитых лет, а от качества жизни.