Буковый лес
Шрифт:
– Вы не подскажете – как пройти к Греческому посольству? – «Скорую» с психиатрической бригадой не вызовут, тропинки в лесу узкие, не проедет она тут, а осиновым колом ткнуть могут запросто. Надо ещё немного продержаться, уж всего ничего осталось до бани, а там все свои – Инка, Танюша, Юльца-маленькая, они помогут.
Линда ни за что бы не подумала, что так любит Юльцу-маленькую! Можно сказать обожает! Прямо при воспоминании о Юльце слёзы умиления наворачивают на глаза. Да, когда уже эта дорога закончится, чтоб прижать Юльцу груди и не отпускать пока Вальдемар не уедет?! А соседка Светка-алкоголичка
– Смотри какой у меня банный веник, прямо букет! Хочешь понести?
«Нет! Вальдемар не на столько не в себе, на сколько хочет казаться. Это перебор даже для сезонного обострения с бредовыми расстройствами и навязчивыми идеями. Что он мне тычет в нос?! Это же крапива! Нафига он её припёр и кого собирается ею в бане стегать?!», – Такие безумные подозрения, как сейчас, Линде в голову не приходили никогда в жизни.
– Ой! Боюсь! Боюсь! Как страшно! Это крапива! Мы будем варить из неё су-у-уп? Я знаю замечательный рецептик зелёного борща из крапивы!
– И-и-и борщ тоже сварим! – Довольный Вальдемар, покрякивая от удовольствия, бережно кладёт крапивный букет в багажник машины.
«Чтоб ты уже провалился со своими выходками!»
– А вот скажи мне, Марго, – Вальдемар спокоен и уверен. Он улыбается сам себе и продолжает беседу так размеренно и спокойно, как будто не он в багажном отсеке «Лексуса» везёт в баню веник из отборной крапивы, – вот моя супруга Клава привязана к вещам. Она шмоточница. Ей надо, надо, надо. Её педикюры, маникюры, парикмахерские всякие. Зачем это всё? Человек должен довольствоваться малым. Должен жить в гармонии с природой. Всё это – выброшенные деньги. Эти её всякие занавесочки на окнах, покрывала, подушки и прочая дрянь. Вот никак человек не поймёт, все эти тряпки душу развращают.
«Безусловно, развращают, но не только твоей жены. Если ещё принять во внимание, что ты катаешься по городу на „Лексусе“, а не на с шарикоподшипниковом самокате, то пожалуй, да, развращают…»
– А вот смотри, – он стал тыкать пальцем в окно, вон они эти здания, где были институты Пчеловодства и Растениеводства. Так ведь нет! Загубили ж всё! Понастроили баров, ресторанов, ночных клубов. Всё для уничтожения нации делается. Я же говорю – болеют все. И вот вопрос – древние греки ведь не дураки были, они не тратили деньги на занавески и маникюр. Они вообще ходили голыми, и все их усилия были положены на совершенствование своего тела и мыслей. Вот в чём состояла жизненная задача и сила древних греков.
«Уже и до жизненных задач древних греков добрались. Слава тебе, Господи! Помоги мне, Господи… Где эта проклятая „баня“ с телевизионщиками „на берегу Днепра“?! У меня сейчас от него и нервов судороги начнутся!»
– И от них все переняли культуру. Ведь весь мир взял у них культуру…
– Послушай, Вальдемар, – Линда не может больше молчать, – давай не будем высокопарно разглагольствовать о «перенятой всем миром культуре» и хорошо бы при этом заодно не путать Древнюю языческую Элладу и современную Христианскую Грецию.
– Вот именно! Ты всё сама поняла! Именно об этом я и хочу сказать…
– Инка-а-а-а-! Красавица! Принцесса! Королевна! Брыджит Бардо! Неужели это ты?! – Линда от радости вместо того, чтоб опустить немного окно, на ходу открыла дверь машины. У перехода, напротив кондитерской стоит Иннеска в шикарном прикиде и ждёт зелёный свет, чтоб, перейти на другую сторону.
– Ты куда? – Линда хватает Иннесу за ремешок от сумки, – Садись, садись, я так соскучилась! Давай вместе поедем, – Линда прыгает на «помощника режиссёра», обнимает её, ловит за руки и почти насильно заволакивала в машину.
– Так мы уже почти на месте, две минуты пешком. Как прошёл день? – Инка вертит головой, поворачиваясь то к Линде, то к Вальдемару. Она тоже очень обрадовалась и теперь старается открыть новую коробку конфет, чтоб угостить.
– День прошёл отлично! – Линда отстегнула ремень безопасности и аж вывернулась, чтоб любоваться на свою спасительницу, – Всё замечательно, квартиру не продали, клиент не пришёл, факир был пьян, фокус не удался. Поругались, помирились, поругались, помирились, ну, как на такого бзябзика можно сердиться, правда, Ин? – Линда двумя пальцами шутливо оттягивает щеку Вальдемара вправо.
– Правда, правда! А по какому поводу ссора, если не секрет? – Инка с любопытством подпирает рукой подбородок и готовится слушать.
Нет, Инка была совершенно гениальным слушателем. Она, молча, внимала всему, абсолютно всему, любой ереси, лицо её при этом оставалось бесстрастным и спокойным. Но вот глаза…
«Эх, Инка! Ты пока не научилась ими владеть, синеглазое ты наше секретное биологическое оружие Украины.»
– Ну, ссорились из-за всякой ерунды!
– Это какой же? – В голосе неподдельный интерес.
– Такой, что вот Вальдемар говорит каждое общество живёт как ему заблагорассудится, по своим собственным законам и обычаям. А, я вот говорю, что людей должно что-то объединять. Чтоб планета Земля не раскололась на мелкие кусочки и процветала, должны быть у всех народов, заселяющих эту Землю, хотя бы несколько общих табу, одинаковых для всех.
– А, вы о глобальном! Интересно послушать, – Инка на заднем сиденье засопела от нетерпения.
Зачем Линда наврала? Они говорили совершенно о другом, и здесь нет камер, чтоб повыделываться на них. Может, врала, чтоб Вальдемару насолить?
– Так вот я и говорю – основные правила общежития должны быть одинаковыми, вот к примеру: почему во всём мире инцест, то есть кровосмешение является греховным действом? Каждая религия объясняет это по-своему, – Линда выбрала изначально беспроигрышную тему, чтоб увести внимание слушателей как можно дальше, – если оставить полемику о генетических заболеваниях в стороне, то суть дела можно свести к трём словам: чтоб семья функционировала эффективно, как говорили при совдепе – была на самом деле «ячейкой общества», и чтоб это «общество» могло развиваться дальше, в этой самой «ячейке» необходимо чёткое распределение внутрисемейных ролей. И эти роли не должны смешиваться.