Букварь
Шрифт:
умствовать. На практике все это выглядит следующим образом. Я, служащий почтовой
компании "ДХЛ", уроженец Кишинева, 31 года от роду, рост 1 метр 79 сантиметров,
худощавый и Ира, преподаватель истории, кандидат в доктора наук, 30 лет, очень
сексуальная, с фигурой 15-летней нимфетки, занимаемся довольно необычным сексом.
Или, — как верно поправляет меня Ирина, — учитывая развитие информационных
технологий, свободу нравов и прочее глобалистское дерьмо, совершенно
сексом.
Грязным.
Мы связываем друг друга, бьем, порем, надеваем на партнера собачий ошейник,
унижаем, и иначе как "дырка" не обращаемся. При этом в обычной жизни мы очень
нежны. Настолько, что, погладив утром ее раскрытые ладони, я ощущаю себя
Дюймовочкой, путешествующей по изнанке белой лилии. Те же ощущения я
испытывал, когда Ира рано утром, — я был в полудреме, — спустилась к моим ногам, и
взяла в рот мое естество. Ей даже не пришлось стараться. Две-три минуты, я замычал и
кончил. Впрочем, я не хотел бы сейчас говорить подробно о таком аспекте наших
отношений, как нежность.
Дома мы храним все снаряжение, требующееся для игр, в специальной коробке. Я
протираю ее от пыли по утрам, и вечером. На работу хожу все реже. Боюсь, в
ближайшее время мне предстоит серьезный разговор с начальством. После чего я
уволюсь. Неважно. Деньги у меня на два-три года спокойной жизни собраны. У Иры
тоже есть небольшой капитал. К тому же, мы всерьез подумываем о переезде в
Австралию, где несколько лет можно будет жить на пособие. А значит, можно будет не
ходить на работу, не терять время на общение с пустыми людьми, и заниматься по-
настоящему важным делом.
Для нас это — мы.
Для меня самое важное дело: готовить Ире еду, гулять с ней в парке, читать книги,
поглаживая ее волосы, стегать ее хлыстом, связанную, лежащую на полу, а потом
трахать, и терпеть ее удары хлыстом, а потом все равно трахать. И так уже несколько
лет. Что было в моей жизни до тех пор, пока мы познакомились с Ирой, я, честно
говоря, помню плохо. Да и неважно все это. Кажется, я говорил о себе "31 года от
роду"? Забудьте. Мне четыре года. Я родился, когда впервые увидел Иру. Она говорит о
себе то же самое. Что ж, значит, мы близнецы, и в корзиночку наших грехов можно
добавить шар с надписью "инцест".
Я как-то рассказал об этом всем своему знакомому. Из той, старой жизни, когда я еще
пил пиво раз в неделю с друзьями, и играл в футбол каждый вторник, и хохотал над
анекдотами про мужа и командировку, и делал много других скучных и неинтересных
вещей. И он сказал мне, что мы с Ирой — неудавшиеся актеры. Насквозь фальшивые.
Которые, пока жизнь проходит мимо, устраивают свои сексуальные инсценировки в
закрытой квартирке. Мне кажется, он ошибается. И инсценировка-то как раз
происходит везде. Во всем мире.
Кроме того места, где находимся мы с Ирой.
Помимо плетей, и поводков, у нас с ней богатейшая, — собранная за два года, -
коллекция специфической одежды из кожи, несколько "немецких" прибамбасов в виде
атрибутики офицеров СС, и два-три хлыста. Свечи, маски, кляпы с черными, — как в
фильме "Криминальное чтиво", — резиновыми шарами, и еще кое-что, не столь
значительное, и не требующее упоминания.
И, конечно, йод.
Знаете, после всех этих игр со связыванием и поркой по всему телу идут синяки. От
них очень помогает сеточка из йода. Ее можно нанести на тело, смочив предварительно
в йоде палочку с ватой. Иногда я наношу сеточку на спину и зад Иры, иногда она — на
меня. В общем, мы довольно славно проводим время, жадно вдыхая морской запах
йода и свежевыжатого, как я его называю, пота. Йод, всегда говорила моя бабушка,
оттягивает на себя дурную кровь, почерневшую из-за ударов. Разумеется, эффект от
йода хоть и есть, но очень слабый.
Из-за того, что рисовать такую сеточку нам приходится довольно часто, пальцы у меня
постоянно желтые. Коллеги подозревают у меня желтуху. Я говорю об этом Ире. Она,
лежа на полу, смеется, и пытается перевернуться. Мне приходится слезть с нее. Я
обмакиваю пальцы в йод, и пишу на ее животе свое имя. Живот чуть выпуклый, и
буквы выходят неровными. Что такое любовь, задумчиво спрашивает Ира, что это?
— Йод, — отшучиваюсь я, — любовь это йод. Чуть лечит, особого вреда не приносит,
и здорово припекает.
Она улыбается и встает. Мы взрослые люди, давшие когда-то друг другу слово не брать
в голову ничего. В том числе пресловутую любовь. Нельзя придавать ничему слишком
большого значения. Мы с самого начала условились быть честными, ироничными, и не
размякать. Но почему мне кажется, что Ира расстроена? И почему расстроен я сам?
Она уходит в ванную, а я лежу на полу, и думаю:
— Любовь это ты, это ты любовь, Ира, любовь это…
Ковчег
Первые попытки разыскать ковчег Ноя, датированы седьмым веком нашей эры. Точнее
сказать, упоминание первой попытки разыскать ковчег Ноя в четвертом веке,
датированы седьмым веком. В хронике византийского монаха Пелагия, — уроженца