Бумажная Деревня
Шрифт:
– Готово,- говорит Харуки. Аглая склоняется, весьма удивлённая, и даже Рю подошёл посмотреть.
Старший брат смахивает последнюю пыль.
– И как это работает?- спросила ведьма.
– Сначала включаем питание,- Харуки щёлкнул тумблером и на пульте зажглись три тёпло-оранжевых лампочки,- Дальше управляем вот этими клавишами. Эта - "до", дальше "до диез". Верхний ряд - то же самое, на октаву ниже. Ещё выше - ещё ниже. Можно играть "Кузнечика".
Аглая прыснула.
Рю уселся, серьёзный, как маэстро Крейслер перед органом. Он взял "до", потом "до" октавой выше - и заиграл тягучую мелодию, медленную, насколько позволял импровизированный
Моя злая любовь,
Аун Сан Су Чжи
Обитает в норе
Там, где ежи
Там, где лиса
И даже барсук
Она его кормит
С аметистовых рук.
Говорят, Горбачёв
Изобрёл рыбу-меч
И воды отчизны
Велел ей стеречь
Я не верю ему!
Он всех нас обманул!
Его чудо-девайс
Давно утонул.
А мне бы увидеть
Аун Сан Су Чжи
Там, где закончатся
Все гаражи
Где нету домов
Где стоит её лес
И куда не дотянется
Злобный прогресс.
Аун Сан Су Чжи!
Я спрошу у тебя
Что ты видишь во сне
Во время дождя
Что в моих номерах?
Что в твоей голове?
Я добавлю свою,
И их станет две!
Я плыву по заливу,
С розой в зубах
Ты разбила мне сердце
Растоптала мой страх
Пусть беснуется хунта!
Пусть печальны моржи!
Я буду с тобой,
Аун Сан Су Чжи!
4. Китайский цирк
– Ты должен его зацепить. Чтобы он сидел на крючке и не мог повесить трубку.
– Понял. Точнее не понял, что это за крючок.
– Обычно, это профессиональное. К примеру, военные. Если перед ними кто-то от полковника и выше - мозги выключаются полностью. Остаются рефлексы и приказы. Поэтому в армии приказы всегда чёткие и конкретные. Например, сразу стрелять на поражение в каждого, кто попытаются пройти без красного пропустка. Иначе диверсант наденет генеральские погоны и пройдёт куда угодно.
– Но у нас не армия. У нас цирк.
– Ну и что? Это одно и то же.
Харуки смотрит на бумагу.
– Я всё-таки не понимаю, как это его зацепит.
– Потому что никогда по телефону не хулиганил. И в госорганах не работал. Цепляет, ещё как.
– А кто этот господин Шан?
– Директор цирка. Начинал в Триадах, сейчас деньги через цирк отмывает.
– А скажите,- вдруг спрашивает Рю,- правда, что ваше ведомство доплачивает всяким демократическим изданиям за рекламу? Что, якобы, денег нет, финансирования нет, штаты режут, но спецслужбы всё равно за всеми нами следят. В качестве рекламы. Чтобы молодёжь в спецслужбы шла, а начальство читало газету и радовалось.
– Нет, дело не в этом. Что начальство таких проектов не понимает - это нормально, оно у нас вообще мало что понимает. Проблема такая: подобных проектов оно не просто не понимает - но впридачу и денег на них не даёт. Поэтому стараются без нас. Кто-нибудь из вас слушал когда-нибудь хвалёное Радио "Свобода"?
– Нет...
– Такое
– А мы ещё там ничего не нарушили?- поинтересовался Рю.
– Пока нет. Не бойтесь, я за этим слежу. Так, ещё, чуть не забыла. Нужно какое-нибудь слово, сложное и непонятное. Чтобы говорить, когда он очумеет.
– Давай, братик, придумывай. А лучше вспоминай. Ты у нас самый умный.
– Церудзурегуса!
– Отлично. И ещё запасное.
– Татхагатагарбха!
– Превосходно! Ещё лучше, чем предыдущее.
– А как же. Санскрит - дело серьёзное.
– Потренируйся в произношении.
Спустя полчаса Харуки готовится к звонку, а Рю, замаскированный, приближается по проспекту Сунь Ятсена к жёлтому китайскому цирку. Сначала думали, что звонить будет Рю, но потом всё-таки решили, что провокатора должен быть серьёзный и капельку скучный.
Чтобы не вызвать вопросов, Рю замаскировался под монаха-комусо. Обмундирование спрятал под белую накидку, на голову вместо шляпы-тенгай нахлобучил тростниковую корзинку, взял здоровенную бамбуковую дудку-сякухати и пошёл по Сунь Ятсена. В ответ на любой вопрос полагалось свистеть. Если распросы продолжатся, объяснить, что это - суйдзен, очень особенная дзенская практика для любителей дунуть.
Но свистеть не пришлось. Все видели, что молодой монах куда-то очень торопится - наверное, в дацанчик, что напротив ресторана Пекин - и забывали, как только он мелькнёт мимо. Рю успешно миновал Владивосток, железные фигуры, пляшущие перед Интуристом, церковь перед тюрьмой (художники обычно рисуют её без фона, что, разумеется, эстетически недостоверно), дом с угловатыми выступами и возле Синей Башни свернул на Ленина. Тут уже было больше достопримечательностей. Вот индийский ночной клуб "Нагарджуна", где на тантра-дискотеках можно встретить всех, от гопи до гопников. Общежитие ДаГУ - здесь, в красном подвале ("Норке") обитали ролевики. А потом Дин и Алукард Тришин устроили забег с топорами и Норка закрылась на неопределённый срок. Ещё один сквер. И, наконец, жёлтый китайский цирк с куполом наверху и переплетёнными драконами над парадным входом.
А был бы цирк индийский - то стоял бы, наверное слон. Иначе что бы это была за Индия, без слонов?
Верный заветам великого венгерского писателя Каринти, Рю пошёл через служебный вход. Дежурный попытался выяснить, что ему нужно, но наш герой в ответ только свистнул.
Впрочем, проверки он не боялся: у него была наготове справка, написанная непонятными иероглифами.
В боковом коридорчике Рю разоблачился и оказался в доисторическом костюмчике морячка. Когда-то было модным, а сейчас уцелело только в том самом японской девчоночей школьной форме, что радует фетишистов с 1970-х годов....