Бумажная Деревня
Шрифт:
Сухой хруст стекла - и из искорки брызнул фонтан крови. Горячий воздух задел лицо, пахнуло железом, невидимая пуля стукнула в стену - а старый Эйтаро, хрипя, рухнул на пол и так и остался, изредка дёргаясь.
Губернатор глянул в окно - но на соседней крыше уже никого не было. Только брошенная снайперская винтовка осталась, должно быть, лежать, среди антенн и дымоходов.
Айсингёро перевёл взгляд и словно первый раз в жизни увидел раненого Мураками. Тот тихо хрипел и дёргался, а из раны текла и текла тяжёлая старая кровь.
– Что же делать?- подумал он,- Что же тут надо делать?
Он
И вот забинтованный, поникший и еле живой Эйтаро сидит на тахте, уставившись невидящими глазами. Губернатор стоял напротив и чувствовал: надо сделать что-то ещё. Но что? Что в таких случаях делают?
Что вообще сейчас делается?
Возле кровати лежала книга с заложенным карандашом. Губернатор взял её холодеющими руками, открыл наугад и прочитал - сначала про себя, а потом и вслух, убеждая себя, что надо как-то развлечь раненого Мураками:
У меня было восемьдесят четыре тысячи драгоценных камней, главным из которых был самоцвет-сокровище. У меня было восемьдесят четыре тысячи женщин, главной из которых была царица Субхадда. У меня было восемьдесят четыре тысячи кхаттиев-вассалов, главным из которых был советник-сокровище. У меня было восемьдесят четыре тысячи коров с привязями из лучшего джута и вёдрами для молока из бронзы. У меня было восемьдесят четыре тысячи коти одежд из лучшего льна, лучшего шёлка, лучшей шерсти, лучшего хлопка. У меня было восемьдесят четыре тысячи тарелок, на которых мне подавали кушанье утром и вечером.
Из тех восьмидесяти четырёх тысяч городов, монах, был только один город, в котором я проживал в то время - столица Кусавати. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч дворцов был только один дворец, в котором я проживал в то время - дворец Дхаммы. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч остроконечных павильонов был только один павильон, в котором я проживал в то время - павильон Великий Собор. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч диванов был только один диван, который я использовал в то время - либо из слоновой кости, либо из ядровой древесины, либо из золота, либо из серебра.
Из тех восьмидесяти четырёх тысяч слонов был только один слон, на котором я ездил в то время - царский слон Упосатха. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч коней был только один конь, на котором я ездил в то время - царский конь Валахака. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч колесниц была только одна колесница, на которой я ездил в то время - колесница Веджаянта.
Из тех восьмидесяти четырёх тысяч женщин была только одна женщина, которая прислуживала мне в то время - либо дева из рода кхаттиев, либо дева-веламика. Из тех восьмидесяти четырёх тысяч коти одежд была только одна пара одежд, которую я носил в то время - сделанная либо из лучшего льна, либо из лучшего шёлка, либо
Так, монах, все эти формации минули, исчезли, изменились. Столь непостоянны все формации, монах, столь неустойчивы, столь ненадёжны...
7. Рю обнаглел
И тут же зазвонил телефон. Рю взял, потому что был ближе.
– Ты что, вообще обнаглел?- спросил старушачий голос.
– Да,- ответил Рю,- вполне может быть.
– Ты что ж такое делаешь?
– Развлекаюсь. По преимуществу. Это кто говорит?
– Алла Пугачёва,- и захохотала противнейшим голосом.
– Ох, простите. Не узнал.
– Нет, послушай, послушай,- не унималась невидимая старушка,- Ты зачем внучке моей единственной топором угрожаешь?
– Этого я не знаю. А как зовут вашу внучку? Может, я нечаянно?
– Ох ты, скотина подлая!
– Ну, допустим.
– Я тебя ведь уничтожу! Уничтожу! Ты что такое устроил? И не стыдно тебе!
– Вы лучше про внучку расскажите,- попросил Рю,- И про топор.
– Это не твоё дело!
– Моё. И её. И топора. Наверное.
– Ох, какой наглый! Вот у меня сосед. Его каждый день бить приезжают! И тебя будут!
– А он вашей внучке тоже топором угрожает?
– Ох ты и дурак!- сказал телефон и загудел.
Рю положил трубку и перевёл дыхание.
Это было похоже на розыгрыш. А ещё это было похоже на то, что кто-то ошибся номером.
Решить было сложно. И Рю не стал.
Ведь может быть так, что учёные нас обманывают. И не два процента сумасшедших, а два процента нормальных человека едут в каждом поезде, автобусе или электричке. А все остальные, - пускай чуть-чуть, но сумасшедшие. Вот и звонят по телефону, когда ни попадя.
Кстати, опять звонит.
– Алло, здравствуйте. Это опять сумасшедшие бабушки?
– Нет. Это я, Аглая Павловна.
– А, вы... Вот оно как.
– Мои искренние соболезнования.
– Спасибо большое. Я... я даже испугаться пока не успел. Слишком всё страшно.
– Я уже в железнодорожную позвонила. Они сказали, что ревизии не хотят и лечить будут.
– Лечить это всегда хорошо. Я бы вот тоже малость подлечился.
– Лечиться, Рюша, никогда не поздно. А нам большое дело предстоит. Как верно заметил один сатанист, "Тут главное - контакт с Тьмой". Всё по заветом ваших мёртвых героических предков.
– Ворваться в логово врага с мечом и героически там погибнуть?
– Нет. Я про других предков.
– По другой ветке у меня настоятели синтоистких храмов из Фукуоки. Знаете, что такое Фукуока? Это как Уссурийск или Окусири. Только в Фукуоке.
– Я насчёт Зенковского. Это же он устроил.
– Почему не губернатор?
– А зачем это Ивану Пуевичу?
– Ну, для картинки.
– Для какой картинки? Что у него в городе бандосы страх потеряли, в кого попало палят? Картинка, признаться, весьма уродская!