Бумажная Деревня
Шрифт:
– Ну, пулемёта Максим-то у Токугава не было!
– Пулемёт Максим изобрели в середине XIX века, им вообще-то Африку покоряли. Это и правда была Великая Африканская Охота, короткая, кровавая и не самая важная. Но полмира европейцы завоевали, когда сильного перевеса в технике у них не было. Китай ещё в XVIII веке был для Вольтера и Лейбница чем-то блистательным. Это в следующем столетие он в кризис посыпется. Индия - так вообще ни в какое сравнение не шла. Когда англичане её грабили, то это была не Африканская охота и не Опиумная война. Это были, скорее, готы с вандалами в Риме.
– Но в чём же хитрость?- не выдержал Харуки.
– А с чего ты взял, что тут есть
– Мне мой одноклассник Ванька Шкутенберген постоянно всякие гипотезы рассказывает,- пояснил Харуки,- Последняя была про суперзасекреченные линии метро от Москвы до Урала. А когда я вспоминаю что-то, что под его гипотезу не походит, он мне всегда говорит: "Ну, я не знаю. Тут какая-то хитрость". И продолжает дальше про то, как какой-то Андропов Советский Союз спасать собирался. Так вот, ему, конечно, достаточно того, что "там какая-то хитрость" спряталась. А мне - нет. Я хочу знать, что там за хитрость.
– Я могу ошибаться, но по-моему европейцы просто нашли способ, как утилизировать ублюдков и лишних людей. Люди-то рождаются, не спросив, сколько осталось земли. А неурожаи постоянно случались: Зелёная революция будет только после Второй Мировой. Сначала пытались по-хорошему, традиционными путями - воевать постоянно, в монахи отдавать, жениться только после смерти одного из родителей. А потом догадались, что делать - отправлять на флот или в армию. "Сегодня наркоман - завтра защитник Родины!". Ведь в обычном древнем государстве воюют самые лучшие. И король на парадных портретах всегда в доспехах и с мечом. А тут оказалось, что и всякая шваль неплохо справится. Сначала, конечно, набирали всяких швейцарцев, потому что бароны очень просили не учить холопов военному делу. Но оказалось, что если не разбрасываться, то хоть чему-то можно обучить всех. Маршировка, чтобы держать строй и не задавал вопросов. Ружейные приёмы с рисунков Вильгельма Оранского, - несколько стандартных позиций, которые освоит любой дурак. Артиллеристы из бывших городских ополченцев. И конница из дворян - пока ещё. Сначала в Нидерландах и окрестностях, а потом и в ещё более далёких окрестностях. И вот шведский король Густав Адольф с Гуго Гроцием в кармане и армией из шведских хуторян разносит в щепки всю Германию. Откуда у русского царя стрельцы и полки нового строя, а у турецкого султана - янычары? Всё отсюда пошло. Ведь лишние люди есть везде и царю с султаном тоже надо их куда-то пристроить. И теперь можно не бояться, что будешь как Франция в Столетнюю войну, после первого серьёзного побоища без армии куковать. Перебьют этих - новых рекрутов наберёшь. А ещё эта армия управляемая. Потому что маршировать обучена. Обычная-то, традиционная армия, умеет выполнить одну команду: "Полный вперёд!". Хотя что я, вам, японцам, рассказываю. Вам и без меня всё превосходно известно. Восстание Сайго Такамори в Сацуме. Повстанческая армия самураев со всем что есть, включая миномёты, против правительственной армии крестьян, где самураи -- только офицеры. Сначала "Полный вперёд!", потом увязли, потом стали отступать, разваливаясь по дороге. Вот и конец всей военной кампании.
– Но нам-то что делать,- не выдержал Рю,- у нас-то нет миномётов. У нас даже Сайго Такамори нет.
– Надо заставить его сделать космическую глупость.
– А у него подручные есть. И они скажут, что это была астрономическая мудрость.
– Наши подчинённые сработают быстрее и лучше.
– А разница разве есть?
– Разница колоссальная. Потому что у нас, в государстве, сейчас кособокая, но пирамида. Есть люди снизу, есть люди повыше, есть люди совсем наверху
– А у Зенковского что?
– А у него ядерный гриб. Есть он. Есть туча народа вокруг него. Он её расставляет в произвольном порядке. Вниз от неё тянется тонкий хвост, по которому он втягивает новых людей по принципу "кто попадётся". А вокруг расстилается роскошный пейзаж разрушения. Когда грянет, они просто замрут в недоумении. Без приказа никто не сдвинется.
– А если он прикажет?
– Приказ будет... безумный! Мы затащим его в зону безумия и там бросим.
– Грандиозно!- крикнул Рю.
– Я ничего не понял,- признал Харуки,- Но мне всё равно нравится.
– Ну, и замечательно. А теперь погуляйте полчаса. Мне с ребятами подготовиться надо.
9. Набережная
Братья пошли в сторону Набережной. Харуки в чёрной рубашке и школьных брюках, поэтому из мрака проступает только лицо. Рю, как обычно, вырядился в китайскую куртку, белые кеды, немыслимые военные штаны цвета хаки (при его росте приходится подворачивать) и невесть где добытую кепку с восходящим солнцем флотского знамени, похожую на повязку флотского камикадзе.
А на Набережной в ту пору было жутко. Дурацкая эпоха наложила на неё свой отпечаток. Да и время неудачное: солнце уже ушло в море, и пускай и горело небо, берег сделался нагромождением чёрных теней.
На сумеречном асфальте у воды ходят люди, их непривычно много. Кто-то даже с колясками. Дальше - заросли, а уже за зарослями знакомые дома Суньятсеновки. По кустам ползёт мрак, деревья словно вырезаны из бумаги.
Нет, даже в зарослях всё не в порядке. Если пройти глубже, то найдёшь круг кустов с заросшим водопроводным люком посередине, или сырую ложбину, что вымощена брусчаткой, где лезут сквозь трещины белёсые болотные травы.
Дома перемигиваются огнями, а во дворах только сумерки и опасности. Вот встали на фоне неба три четырнадцатиэтажки - в средней живёт Шкутенберген - а дальше труба ТЭЦ пускает в тучи бесконечный вал косматого дыма.
Иногда у воды попадается деревянный сарай непонятного предназначения, прогнивший и всегда заколоченный. Возле последнего на пирсе валяется лопнувший красный мяч. Дальше вдаётся в море плавучий ресторан "Бамбуча" ("23 июля 1918 года на втором этаже этого ресторана В. И. Ленин и И. Арманд скрывались от Н. К. Крупской. Охраняется коммунистами")
Плещут волны и гогочут над головой жадные чайки.
Рю покупает с лотка кулёк жареных креветок. Достаёт одну, ловит отсвет неба на золотистой корочке и пытается опустить в рот. Чайка метко пикирует и одним ударом выхватывает креветку из пальцев.
Рю глядит вслед. Чайка взмывает ввысь и пропадает в мельтешении стае.
– Знаешь, что,- произносит младший Мураками.
– Пока не знаю. Но расскажи.
– Ты не против, если мы потом одну песню запишем?
Харуки не против. Но он хочет подробностей.
Подробности у Рю наготове, но сообщить их он не успел. Прямо по курсу они вдруг наткнулись на малоприятную компанию в спортивных штанах и с полуторолитровыми баклажками "Приморского" пивасика.
Тогда "Приморское" в любом ларьке продавали: жидкое, противно-жёлтое и слабое, но зато самое дешёвое. В любом захолустном дворе глотали эту выдохшуюся жидкость с тяжёлым хмельным привкусом.
Завидев "узкоглазых", они вдруг решили поискать приключений. Поднялись и подошли, переговорив дорогу.