Бункер из Дождя
Шрифт:
– За все?
– За каждую. Всего шестьдесят марок.
– Пятьдесят!
– Начал торговаться Гельмут.
– Уговорил. Деньги давай.
– Он вынул три поллитровки "Русской" из морозильника. Увидел их растерянность. Они не знали куда девать бутылки. Он засунул троим в рукава.
– А тебе не досталось!
– Сообщил он Гюнтеру.
– Первым пойдёшь.
Немцы тепло попрощались и ушли. Выйдя из отеля, повернули направо и ещё раз направо - за угол отеля. Там и стоял их "Фольксваген-Транспортёр". За рулём был уже другой водитель, а не Ганс. Внутри микроавтобуса находился Том, которого немцы называли Эндрю.
– Ну что?
– Маяки установили, пока он в туалет ходил. Хоть бы объяснил, что ищем и как это выглядит.
– Не знаю, как выглядит. Может выглядеть, как угодно.
– А у себя почему упустили?
– Он ни с кем не контактировал. Обыскивали, ничего не нашли.
– То есть, раз вы ничего не нашли и ваши подозрения беспочвенны, вы за это его и преследуете. Нам его подсунули.
– Он связник. Я докажу. Мы его прихватим в аэропорту Франкфурта. Для этого и маяки нужны. Куда их внедрили?
– В беговую туфлю, в воротник куртки, в шов бокового кармана сумки.
– Он же побежит утром.
– Не побежит. Поезд в шесть утра. Темно ещё. Считаешь, что ему в поезде что-то передадут?
– Не исключено. Поэтому садимся в два соседних рядом с его вагоном.
Швед прошёл к лестнице где начинался спуск на первый этаж. В углу лестничной клетки, у окна и батареи отопления в квадратном ящике стоял фикус. Может и не фикус, а какое-то другое вечнозелёное растение с большими листьями. Он отставил ящик в сторону, поднял пластиковую коробку, размером с автомобильную аптечку. Красный крест на ней подтверждал, что это аптечка если и не есть, то точно когда-то была такой. Поставив ящик на место, он вернулся в номер. Со дна тканевой авоськи достал сумку из болоньевой ткани. Картон достал из шкафа и засунул в сумку, сложив его коробкой. На дно положил аптечку и коробочки с парфюмерией и косметикой. Всю сумку плотно обмотал узкой клейкой лентой, чтобы содержимое не бултыхалось при погрузке. В матерчатую сумку сложил книги, купленные в музеях. Особенно толстой и тяжёлой была из художественной галереи.
Хотя немцев и было четверо, но из прежних, засветившихся перед Эдом, был только Генрих. Начальник группы и переводчик. Он хорошо говорил на нескольких языках: французском, русском, польском, чешском. Английский знал гораздо хуже, но объясняться мог. Остальные трое: Ганс, Гельмут и Гюнтер, хоть и называли себя именно так, были другими.
Генрих и Том сели в вагон впереди вагона Шведа, а остальные - после. Когда поезд тронулся, один из троих прошёл вперёд через вагон Эда.
Швед сидел у окна развернувшись под шестьдесят градусов к проходу, закинув ногу на ногу и смотрел цветной иллюстрированный журнал. Поэтому он, боковым зрением, мог видеть, кто подходит сзади. Филер вычислялся тем, что шёл по вагону совсем без вещей. Подозрительно же, уехать на двести километров, а даже газетки в руках не держать.
Невзрачное лицо, невзрачная одежда, обувь, походка. Не запомнишь сразу, но острые уши, с круглой головой диссонируют.
– Порножурнал смотрит.
– Доложил топтун, прошедший через вагон.
– Кто рядом?
– Никого. В вагоне всего шесть человек.
Том-Эндрю внимательно посмотрел на Генриха.
– Что же он затеял, а Генрих?
– А может он ничего не затеял? Мы же вспугнули его, он встречу и отменил.
– А как? По телефону он же не звонил!
– Горшок с цветком на окно поставил или занавеску задвинул.
– Посмотрим, что будет делать в аэропорту! Если что, прихватим за паспортным контролем, чтобы других пассажиров не пугать. Поэтому, как приедем, сразу с ними договорись.
Швед появился в аэропорту минут за двадцать до начала регистрации. Поэтому у стойки стояло всего несколько человек. Он занял очередь и дождался следующего за ним. Только после этого отошёл. Просто гулял по залу. Посмотрел на общее табло. Прошёлся вдоль стоек регистрации. Около двух самых дальних скопилось множество народа. Они выглядели толпой, но не толпились. Спокойно ожидали начала регистрации.
Рейс был на Гонконг. То ли это был транзитный рейс из Лондона, то ли самостоятельный гонконгских авиалиний. Регистрация начиналась через десять минут. Зайдя в толпу, он нагнулся, сделав вид что завязывает шнурок, но сам надел вязаную шапку. Рядом стоял ухоженный менеджер типичного английского банка. Разгибаясь, Эд слегка, толкнул его.
– Sorry. My shoe's untied.
– ОК!
– I thought that there was always good food. My stomach thinks differently.
– Happens.
– О! Began! Can you help me?
– How? Take him to the bathroom?
– It's redundant! I have a lot of books. The bag is heavy. Keep an eye out? Literally one minute! Otherwise there will be a plane crash!
– Well...
(О! Началось! Можете мне помочь?
– Как? Отвести в туалет?
– Это излишне! У меня много книг. Сумка тяжелая. Можете посторожить? Буквально одна минута! Иначе будет авиакатастрофа!)
Клерк не сразу въехал в сказанное. Эдуард быстро достал из олимпийской сумки матерчатую сумку с книгами и вручив ему, сразу скрылся за его спиной. Выбираясь из толпы, он сдёрнул свою шапочку и положил её в карман. Гансов-топтунов обнаружил сразу. Они растерянно оглядывались. Если бы он не знал, как они выглядят, можно было их и не заметить. Они засекли его, когда он подходил к туалету. Войдя в туалет, сразу за дверью, он остановился и, повернувшись лицом к кабинкам, принялся изучать их. Ганс, а может Гюнтер стукнулся об него, резко войдя в помещение.
– Ты чего, паря?
Тот пробурчал что-то невнятное и подошёл к писсуару. Довольный тем, что всё сработало, Швед выбрал кабинку и разместился в ней. До начала регистрации на Гонконг оставалось четыре минуты. Сходить по большому он мог и ранее, но в этом деянии и заключалась суть.
Отосрался он хорошо: громко и вонюче. Помыл руки, просушил и вышел из туалета. Не спеша добрался до стойки регистрации гонконгского рейса. Клерк нервно оглядывался.
– Thank you very much! You saved not only me, but the passengers of the whole flight, including the crew!
– И сунул тому швейцарскую шоколадку в карман пальто. Топтун заметил это движение. Швед пошёл к своей регистрационной стойке, занял свою очередь. Среди наблюдателей началась движуха. Они начали что-то бормотать во внутренние карманы курток и пальто. Девушка за стойку "Аэрофлота" пришла несколько раньше. Когда подошла очередь Шведа, удостоверился что преследователи, не слишком хорошо, через чужие спины, видят, что происходит у стойки, выдернул из своей сумки обмотанную другую сумку с косметикой и отправил её в багаж. Талон на неё уронил на пол и задвинул ногой под стойку. После этого он прошёл к кафе, заказал чашечку кофе и долго выбирал пирожное. Только после того, как количество отлетающих уменьшилось наполовину, пошёл на таможню, а затем и на паспортный контроль. Весело помахивая паспортом, он прошёл за будку пограничника и был, тоже радостно, схвачен.