Бунт на «Кайне»
Шрифт:
Суровость Грейса была несколько поколеблена таким ответом.
— Я не собирался оскорблять вас, капитан, — сказал он, не глядя на Квига. — Есть вопросы, которые куда неприятнее задавать, чем отвечать на них… Ну так было это или не было?
— Если бы это произошло, я бы сам лично отдал себя под трибунал.
Грейс пристально посмотрел на Квига.
— Должен сказать, капитан, что у вас на судне есть немало болтунов. Слухи о происшедшем дошли до нас сегодня утром. Я редко верю сплетням. Но в данном случае это дошло и до адмирала, и, принимая во внимание еще некоторые другие ваши действия, которые его серьезно обеспокоили, он, как бы это сказать, приказал мне задать вам этот вопрос. И я думаю, что могу положиться на ваше слово морского офицера, что этого все-таки
— Могу ли я узнать, сэр, — не очень уверенно начал Квиг, — какие у адмирала ко мне претензии?
— Послушайте, черт возьми, не успели вы взяться за дело, вас тут же угораздило посадить судно на мель. Конечно, с кем не бывает. Но вы решаете замолчать этот факт, а когда, наконец, по нашей просьбе вы представляете рапорт, то оказывается, что это не рапорт, а совершеннейшая галиматья. Как еще можно назвать то, что вы вчера нам прислали? «Ой, я потерял мишень! Умоляю командование силами обслуживания Тихоокеанского флота сказать, что мне теперь делать?» Адмирала это просто взорвало. И не потому, что вы потеряли мишень, а потому, что вы не смогли принять решение, которое очевидно даже простому матросу. Если капитан не может принимать решения и брать на себя ответственность, в чем же тогда состоят его обязанности?
Верхняя губа Квига непроизвольно поползла вверх, открывая зубы в натянутой полуулыбке.
— С вашего позволения, сэр, должен сказать, что я оценил обстановку и, исходя из этого, принял решение. Затем, принимая во внимание стоимость мишени, о которой вы только что упомянули, и все остальное, я принял другое решение, которое состояло в том, что о случившемся следует доложить командованию. Что же касается обстоятельного рапорта об этом, то я не собирался увиливать, сэр, я просто не хотел тревожить командование депешей по такому пустяковому поводу. Мне кажется, что в одном случае меня упрекают в том, что я беспокою командование, а в другом — что я его не побеспокоил. Позволю себе заметить, сэр, что адмирал должен сам решать, какую политику он предпочитает.
Опущенное лицо Квига победно засветилось.
Грейс провел рукой по седеющим волосам и, после очень долгой паузы, произнес:
— Капитан, вы действительно не видите разницы между этими двумя ситуациями?
— Совершенно очевидно, что они разные. Но по существу совершенно одинаковые: и в том, и в другом случае нужно было посоветоваться с командованием. Но, как я уже сказал, сэр, что бы ни произошло, ответственность за все я беру на себя, даже если придется идти под трибунал…
— Никто не говорит о трибунале, — покачал головой Грейс с выражением обиды и недоумения на лице. Он встал, движением руки дав знак Квигу оставаться на месте, и несколько раз прошелся по маленькому кабинету, оставляя за собой спирали сизого дыма. Он подошел к столу и присел на его угол:
— Видите ли, Квиг, я собираюсь задать вам несколько прямых вопросов, как говорится, не для протокола. Обещаю, что ваши ответы, если вы этого не желаете, не выйдут за стены этой комнаты. Со своей стороны, я очень хочу услышать от вас столь же прямые ответы. — И он дружелюбно, изучающе посмотрел Квигу в глаза.
Хотя капитан «Кайна» улыбнулся, взгляд его оставался непроницаемым и ничего не выражал.
— Сэр, во время нашего разговора я все время старался отвечать прямо и откровенно и сейчас, разумеется, тоже буду отвечать прямо и откровенно…
— Прекрасно. Итак, вопрос первый. Как вы считаете, способен ли к выполнению боевых заданий ваш корабль при нынешнем уровне его боевой подготовки и подготовки личного состава?
— Когда дело касается будущего, вряд ли кто может определенно сказать «да» или «нет». Но я, со своей стороны, могу только сказать, что, располагая даже такими ограниченными возможностями, я сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить любые задания, в том числе боевые.
— Скажите, как вы смотрите, если Управление личного состава даст вам другое назначение?
Квиг криво улыбнулся.
— Сэр, я полагаю, что на такой вопрос едва ли кому-то захотелось бы отвечать, даже адмиралу.
— Пожалуй, — сказал Грейс и в полном молчании стал мерить шагами свой кабинет.
— Капитан Квиг, — начал он, — я полагаю, что есть возможность перевести вас на другое место в Соединенных Штатах, и это… — добавил он поспешно, — никак не будет связано с тем, что произошло на «Кайне». Этот перевод — единственный способ исправить ошибочное и несправедливое решение назначить вас на тральщик. Кроме того, как вы сами понимаете, вы не так молоды для этой должности. Хотя мне известно, что эскадра пополняется сейчас командным составом из числа резервистов — лейтенант-коммандеров и даже лейтенантов…
Хмуро глядя перед собой и заметно побледнев, Квиг с трудом произнес:
— Интересно, как это будет выглядеть в моем личном деле, сэр. Освобожден от обязанностей через месяц после назначения на должность капитана корабля?
— Я думаю, что могу гарантировать вам хорошую характеристику, которая рассеет всякие сомнения на сей счет…
Неожиданно опустив левую руку в карман, Квиг извлек оттуда два стальных шарика.
— Не поймите меня превратно, сэр. Я не говорю, что должность командующего офицера на «Кайне» самое лучшее назначение, какое когда-либо получал офицер, или что я достоин именно такого назначения. Но это назначение я уже получил. Я не претендую на то, чтобы считать себя самым умным и самым удачливым офицером на флоте, я никогда и ни в чем не был первым в своем классе, никогда не получал особенно высоких оценок, но могу с уверенностью сказать, что я, сэр, один из самых упорных. Мне приходилось ломать мозги над заданиями куда более сложными, чем это. Да, я не искал популярности, я брюзжал и придирался, ругался и запугивал, пока не добивался того, чтобы все было так, как я считал нужным, а это значит, чтобы все делалось по уставу. Я — человек, живущий по уставу. «Кайну» еще далеко до того, каким бы я хотел его видеть, но это отнюдь не означает, что я намерен сдавать позиции и отсиживаться в теплом местечке на берегу. Благодарю покорно, капитан Грейс. — Он несколько секунд молча смотрел на офицера оперативного штаба, а потом вновь продолжил свою пламенную речь, обращенную к невидимой аудитории. — Я — капитан «Кайна» и намерен им оставаться, а пока это так, «Кайн» либо выполнит любые задания, либо пойдет ко дну, пытаясь это сделать. Даю вам слово, сэр, что если упорство и твердость, неустанная бдительность и надзор со стороны командира хоть чего-нибудь значат, «Кайн» выполнит любое боевое задание. А я смогу соответствовать той характеристике, которую мне дадут, сэр, когда мой долг на этом посту будет выполнен. Это все, что я хотел сказать.
Грейс откинулся назад и заложил руки за спинку стула. Он с легкой усмешкой смотрел на Квига и медленно кивал головой.
— Профессиональная гордость и чувство долга, что вам в равной степени присущи, могут далеко продвинуть офицера по служебной лестнице. — Он встал и протянул Квигу руку. — Я думаю, что каждый из нас сказал все, что хотел. Я принимаю ваш рапорт. Что же касается ошибок, которые вы совершили, или неудачных стечений обстоятельств, как вы предпочитаете их называть, то, как говорится, первый блин комом… Вы знаете, Квиг, — продолжал он, постукивая трубкой по стеклянной пепельнице, — у нас имеется масса всяческих инструкций из Военной академии, касающихся уровня профессиональной подготовки морского офицера, которые абсолютно исключают в их работе какие бы то ни было ошибки. Так вот, я иногда думаю, а не слишком ли они в этом перестарались?
Квиг вопросительно посмотрел на офицера оперативного штаба. Тот засмеялся.
— Что, звучит как крамола? Я только хотел сказать, что видел здесь столько впустую потраченных усилий, изведенных понапрасну чернил и пустой болтовни, с помощью которых иные стараются подогнать простую случайную ошибку под эту модель совершенства уже после того, как ошибка совершена. А может, я просто старею, и мне уже не под силу соблюдать все правила игры, или, может, еще что-нибудь? — Он пожал плечами. — На вашем месте, капитан, я бы меньше волновался о том, как бы не наделать ошибок, и больше думал, как в конкретных обстоятельствах принять наиболее разумное и правильное решение.