Бурбон и ложь
Шрифт:
Я лишь ухмыляюсь, качая головой. Они мои лучшие друзья. Невозможно пройти через столько испытаний, через которые прошла наша семья, и выйти из них другими. Для нас не могло быть иначе. Я ненавижу то, что скрываю что-то от них — свои чувства к Лейни, бурбон, который я сделал.
— Мне нужно обсудить кое-что с вами позже.
— У тебя сегодня «большие чувства»49, Грант? — поддразнивает Линк, хлопая меня по плечу.
Я отталкиваю его руку.
— Отвали.
Эйс оглядывается, прежде чем мы входим в двери.
— Когда будешь готов, Грант.
Тускло освещенный главный зал «Midnight Proof»
Линкольн распахивает двойные двери, и мы оказываемся в самом эпицентре частной вечеринки — около двадцати парней столпились вокруг покерного стола в центре зала. Мне нет никакого дела до того, что стартовый питчер «Чикаго» вот-вот проиграет MVP Национальной лиги50. Мое тело гудит от нетерпения увидеть Лейни. Я знаю, что в комнате полно мужчин, которые захотят заполучить то, что принадлежит мне.
Я вижу ее, как только мой брат отходит в сторону. Ее клубничные волосы заколоты набок, открывая шею и обнаженное плечо. Такая чертовски красивая. Она передвигается по бару, наливая в свой миксер ликеры, и смеется над тем, что говорит ей один из парней. Ее губы накрашены в тот красный цвет, который мгновенно напоминает моему члену, как сильно мы любим этот рот, но остальное мое внимание приковано к тому, во что она одета. Персиково-розовый цвет ее прозрачного топа всего на несколько тонов отличается от оттенка ее кожи и украшен кристаллами, которые отражают свет низко висящих в комнате люстр. Черный бюстгальтер, выглядывающий из-под него, подчеркивает, насколько чертовски красива ее грудь. У меня слюнки текут от одного взгляда на нее.
— Папочка здесь! — восклицает Хэдли, выходя из-за барной стойки. — С днем рождения!
— Господи, — бормочет Эйс, пытаясь отмахнуться от того, как сильно Хэдли достает его в последнее время.
— У твоего брата действительно нет чувства юмора, — говорит она, беря меня под руку. — Линкольн, мне нужно, чтобы ты принес мне бутылку из бара внизу.
Я улыбаюсь ей. Хэдли — одна из немногих, кто может заставить меня смеяться, несмотря ни на что. И обычно это происходит за счет Эйса.
— Ты провокатор. Ты знаешь, что это дерьмо выводит его из себя.
Она взмахивает рукой.
— Люди злятся только тогда, когда шутки слишком близки к истине. — Ее глаза драматично расширяются. — Ты думаешь, твой брат увлекся папочкиными извращениями?
— Хэдс, я не хочу думать о том, чем увлекается мой брат.
Ткнув меня в грудь, она ухмыляется.
— Но я знаю, чем, или, скорее, кем, увлекся ты.
Лейни наблюдает за тем, как мы подходим к бару, разливая то, что она взбалтывала, и добавляя лимонную цедру в качестве украшения. Я оставляю заявление Хэдли без ответа, поэтому она похлопывает меня по груди и отходит к покерному столу за моей спиной, где я слышу ее колкость:
— Эйс, может, у тебя и день рождения,
Я внимательно разглядываю то, во что одета Лейни, и скажу честно — это женщина уровня эпического фэнтези. Она выглядит как винтажная девушка в стиле пин-ап и современная богиня одновременно. Ее топ — это только начало, он привлекает внимание к ее работе, но ее ноги — это нечто. Они стройные и подтянутые, и я жалею, что не оставил свой след где-то рядом со слишком коротким подолом ее черных шорт.
Ухмыльнувшись, я маню ее к себе пальцем, чтобы она подошла ближе. Она улыбается и быстро оглядывается по сторонам, чтобы посмотреть, не заметил ли кто-нибудь.
Я надеюсь, что все.
— Что будешь, ковбой? — спрашивает она. Но вместо того, чтобы заказать напиток, когда она подходит достаточно близко, я наклоняюсь над стойкой, приподнимаю ее подбородок указательным пальцем и целую в губы. Легко и сладко. Достаточно, чтобы показать ей, что мне все равно, кто это увидит. Я медленно отстраняюсь, и ее глаза сразу же находят мои.
— Чистый бурбон, сладкая.
Она застенчиво улыбается, зная, что в этом нет ничего сдержанного. Она снова поворачивается к ряду с бурбоном, и я с удовольствием рассматриваю ее поближе. Мягкость ее прикосновений и острота ее ума — это единственное, чем я хочу насладиться сегодня вечером. Но пока я жду, придется обойтись бурбоном.
Через несколько секунд к барной стойке подходит Хэдли и переводит взгляд на моего брата.
— Линк! Где бутылка, которую я просила?
Лейни смеется, возвращаясь с бутылкой «Фокс», и наливает мне изрядную порцию.
— Я сейчас принесу, Хэдли. Мне все равно нужно сбегать в дамскую комнату.
— Давно? — спрашивает Линк. Если бы Хэдли не выкрикнула его имя, я бы забыл, что он рядом.
Хэдли тоже стоит рядом и ждет ответа.
— Четвертое июля.
Протягивая руку Линкольну, она говорит:
— Плати. Я же говорила, что недавно.
— У тебя была инсайдерская информация, — отвечает он, доставая бумажник.
Он достает пять хрустящих стодолларовых купюр.
— Вы заключили пари?
— Только на то, сколько времени тебе потребуется, чтобы понять. Я был уверен, что это произойдет сразу после того, как мы пошли на реку с Лили и Ларк. Я думал, ты пронзишь меня взглядом, когда я качал ее над рекой… — Он смеется. — Это было бесценно, черт возьми.
Я оглядываю комнату в поисках ее. За покерным столом царит оживление — один из парней решил пойти ва-банк с моим братом сразу после раздачи. Я улыбаюсь, думая о том, что Лейни, скорее всего, обыграла бы их подчистую. Проходит еще три раздачи, прежде чем Линкольн спускает все свои фишки, но вместо того, чтобы расстроиться, он кричит:
— Ладно, я слишком стар для шотов, но Хэдли, давай откроем ту бутылку «Pappy»51, которую ты хранила для меня.
Оглянувшись в сторону бара, я понимаю, что Лейни все еще не вернулась. Может быть, она задержалась, помогая кому-то внизу, но моя интуиция подсказывает мне, что что-то может быть не так, поэтому я перебиваю брата и спрашиваю:
— Хэдс, Лейни уже вернулась?
— Нет. Не мог бы ты найти…
Я уже прохожу через двойные двери и направляюсь к лестнице. В главном зале джазовая певица напевает что-то старое и романтичное, пока я сканирую барную стойку. Ничего. Когда я спускаюсь по лестнице и смотрю вниз, мимо дамской комнаты, то слышу ее голос.